Стокгольм delete - Йенс Лапидус

Бум-бум-бум. Наращиваем скорость.

Как кобра.

Левая, правая, левая.

Сосредоточились на цели. Не чувствуешь дистанцию! И не косись на соседок.

Несколько человек стоят в ряд и смертельным боем избивают кожаные груши.

Забудь про остальных.

Йоссан только и говорила про кроссфит[24] и ВИТ – высокоинтенсивные тренировки. За двадцать минут сжигаешь больше калорий, чем при любом другом тренинге. И мышечная сила растет как на дрожжах.

Йоссан можно верить – она перепробовала все формы йоги в этом городе, все типы групповых тренировок, не говоря уж о собственном клубе бега в адвокатуре, который возглавляет бывший марафонец Якоб Лапин.

Эмили больше всего нравилось тхэквондо.

Левая, правая. Крюк, апперкот.

Лео держал в руке грушу на высоте ее головы и передвигался по синему резиновому полу. Она следовала за ним. Подбородок к груди. Взгляд зафиксирован на груше. Дышать носом. Носом дышать! Задняя нога начинает. «Малышка на миллион»[25].

Когда настало время лечь на татами и заняться стретчингом, руки дрожали крупной дрожью.

Эмили повезло: переговоры с китайцами сели на мель.

– Отложите ручки. С этого момента нам никто не платит. Если что-то ночью изменится, позвоню. Держите телефоны при себе.

Очень вовремя: ей нужно подготовиться к заседанию суда: выбор меры пресечения. Содержать подозреваемого под стражей или нет.

Но никак не могла сосредоточиться. Почему не звонит Тедди?

Она сначала даже не поняла, о каком Тедди идет речь. Попроси Тедди понять…

– Я знаю только одного Тедди. Тедди Максумич. Ты его имеешь в виду?

Беньямин еле заметно кивнул и опять погрузился в небытие.

– Все в порядке? – Лео похлопал ее по плечу.

Она уже направлялась в душевую.

Эмили ходила на тренировки в этот клуб уже два года. Типичный подвальный фитнес-клуб, ничего выдающегося. Синий резиновый пол, белые стены и кожаные мешки с песком, подвешенные к мощным крюкам в потолке. В вестибюле – фотографии Лео в лучшие годы, золотая медаль чемпиона Швеции, бронзовая – чемпионата Европы по тхэквондо.

– Думаю, да. А почему ты спрашиваешь?

– Под конец… не знаю, мне показалось, что ты где-то еще. Думаешь о чем-то постороннем. Киллер-инстинкт куда-то испарился. Или я ошибся?

Эмили вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Ей бы очень хотелось, чтобы Лео ошибся.

В душевой никого не было. Подруги по клубу не стали переодеваться и пошли домой. Все они жили здесь же, на Эстермальме. Душ приятнее принимать дома.

Она направила лейку душа на ноги. Надо бы побрить, но в последние недели у нее просто-напросто не было времени. Хорошо, что Йоссан не видит – наверняка подняла бы на смех. Горилла, манто на ножках… Неважно. В ближайшее время у Эмили не было никаких планов демонстрировать кому-то голые бедра. К тому же, если этот кто-то не вынесет вида нескольких волосков, туда ему и дорога.

Она медленно вытерлась сто раз стиранным махровым полотенцем. В сумке приглушенно зазвякал телефон. Номер Тедди.

– Эмили…расскажи, в чем дело.

– Ты знаешь такого парня? Я тебе говорила – Беньямин Эмануэльссон?

– А что с ним?

Она объяснила. Кома, еле контактен. Единственное, что произнес внятно: «Попроси Тедди понять».

Странная какая-то история.

Пора. Он провалялся в постели весь день. Пришло время сделать то, что от него ждут.

Пора. Позвонил Юсуф.

– Спасибо за вчерашнее, паренек. Под конец все пошло… но вам, конечно, спасибо, что вы шуганули этих сопляков. Теперь тебе только взять эту штуку.

– Где?

– У Габбе.

У Николы похолодело в животе. Оружие. Его уже как-то раз просили сходить к Габбе и взять «эту штуку», но тогда он брал не сам, только присутствовал.

Он даже не знал, как зовут этого Габбе. Скорее всего, Габбе – сокращенное Габриель. Старик жил один в таунхаусе в Энхёрне.

К Габбе ходили только в темное время суток.

Он огляделся. Темный ряд домов, только в одном, чуть поодаль, горел свет. Два фонаря на всю улицу, остальные разбиты – скорее всего, пацанва порезвилась. Перед домами либо невысокие деревянные заборчики, либо тесно высаженные кусты, а за ними – неправдоподобно огромные сверкающие грили. Никола понимал и уважал, если кто-то из кожи вон лез, чтобы пофорсить дорогой машиной, но гриль? О чем говорит гриль?

Он заглянул через забор дома Габбе. У Габбе гриля не было. Деревянный настил и два плетеных стула.

Темные окна. Никола заставил себя поднять руку и нажать кнопку звонка.

– Какой еще сукин сын не спит по ночам? – послышался голос, и дверь открылась.

Габбе выглядел точно так же, как и в тот раз. Волосы с проседью торчком, небритый. Стоит и чешет ухо. Шорты и распахнутый халат на голое тело. Грудь и живот настолько волосатые, что похоже на шерстяную кофту. Халат можно не запахивать.

– Ты кто такой?

– А вы меня не узнаете?

Габбе осклабился.

– Узнаю, узнаю… пацан, который говорит на нашем языке. Заходи.

Высокие потолки. Габбе зажег свет только в прихожей. Весь дом погружен во мрак. На стенах картины, больше похожие на иконы, – какие-то сирийские святые и патриархи.

– Проблемы с теликом, – проворчал Габбе. – Ты, случайно, не поможешь мне выставить каналы?

Единственное, что хотел Никола, – поскорее забрать то, за чем пришел, и убраться восвояси.

– Посмотрю, – коротко сказал он. – Попозже.

Габбе остановился.

– Знаешь, я в таком возрасте, когда человеку уже не нужна техника. Я доволен тем, что имею. А теперь является Юсуф или еще кто-то, тащат телевизоры с телефонами, планшеты, еще черт те что… Мне не нужно все это дерьмо.

– Если хотите что-то кому-то подарить, только скажите, – Никола невольно улыбнулся. – Я вам помогу.

– Подарить? Ну нет… Я продаю эти цацки ребятишкам из «Винсента». А мне… мне нужен один хороший спортканал и стерео – музыку слушать. Ну, ты знаешь: Вальтер Азиз, Номан Ханна.

– Понятно… а где… – Никола запнулся. Он не знал, как правильно назвать «штуку».

Габбе не сдвинулся с места.