Стокгольм delete - Йенс Лапидус

– Значит, здесь ты и работаешь?

– Каждый день. Но я взял больничный, чтобы собрать тебе бабки.

– Тяжелый случай. И что это за лавочка?

– Обычная контора.

– И чем ты занимаешься?

– Мечтает о настоящей жизни! – заржал Максим. – Они все здесь мечтают о настоящей жизни. Мечтают и дрочат друг другу, потому что настоящей жизни им не видать как своих ушей.

Я провел их к своему столу. Все время косился на дверь лифта – не дай бог, кто-то появится в этот час. Маловероятно, но возможно. И очень скверно. Придется отвечать на вопросы.

– Правда, что ль? – спросил Себбе. – Вы и вправду дрочите друг другу?

– Почти все женаты и с детьми. Остальные женщины, за женщин ручаться не могу.

– Напрягись, ученый! Ты прекрасно понял. Вы имеете не то, что хотите, а то, что можете.

Мне вовсе не хотелось с ним спорить. Лишь бы уйти отсюда поскорее.

Я промолчал.

Себбе вдруг насторожился.

– Что с тобой? В сортир приспичило?

– Нет, нет. Мне надо сосредоточиться, чтобы провернуть для тебя эту штуку.

– Но ответить-то ты можешь? Вы имеете, что хотите? Или как? Только не ври. Вы все хотите жить настоящей жизнью, как я или Максим. Вы ненавидите свою работу – сидеть в этом цехе, обсуждать финал «Экспедиции Робинзон», сраные этаноловые тачки и родительские собрания ваших щенков. Вы же хотите жить! Трахать кого захотите. Вы же свободные люди!

Он даже задышал чаще. Но я по-прежнему не знал, что ему ответить.

– Представляетесь счастливыми, а на самом деле – лузеры. И сами это знаете. Вашей жизнью управляет кто-то другой. Зашибись, до чего мне вас жалко.

– Но я же игрок, – наконец нашелся я. – Ты забыл? Я тоже живу особой жизнью. Похожей на вашу.

Себбе уставился на меня. Глаза у него вдруг сделались красными, точно он не спал двое суток.

Нет, подумал я, только не это.

Но он сказал вот что:

– Ты прав, пожалуй.

План был такой: занять деньги у моих клиентов, у тех, чью бухгалтерию я консультировал. Оплата счетов и прочее. Мы называли это «Плюс-пакет». У меня был доступ к их банковским идентификационным пультам, я знал все номера счетов и все довески – IBAN, SWIFT и тому подобное. Но для начала я распечатал… кстати… мы ведь согласились, что я все рассказываю без утайки, но… это не обернется против меня? И имя мое не выплывет? Нет?

ЙС: Не беспокойтесь. Мы не раскрываем своих информаторов.

М: Хорошо… Значит, я распечатал несколько сочиненных мною же счетов. Тщательно их зарегистрировал и перевел около ста тысяч крон из нескольких фирм. На удивление просто. Никто и никогда не станет задавать вопросы. До годового отчета уж точно. Значит, в моем распоряжении как минимум полгода. Я смог бы вернуть деньги, отправив кредитные счета-фактуры от выдуманных поставщиков.

Себбе ходил у меня за спиной, а Максим перегнулся через мое плечо и смотрел на экран. Я стучал пальцами по клавиатуре, и, помню, в голове бухала одна фраза: «У меня нет выбора. У меня нет выбора».

Все заняло не больше получаса.

Мы уже спускались в лифте, когда Себбе впервые за все время улыбнулся.

– Можешь гордиться собой, приятель.

Несколько недель прошли как обычно. Правда, мне пришлось много наверстывать на работе. И в то же время я чувствовал облегчение. Возвращение из ада. Я выплатил долг! И мне не придется больше никогда иметь дело с Себбе и с его подручными. Надо было только выиграть немного, чтобы расплатиться с приятелями.

Как-то мы с Сесилией пошли поужинать в ресторан – приехали ее родители из Умео, так что с детьми было кому остаться. И даже помню, какой: «Король Индии» на Кунгсхольмене. Ресторан этот тогда славился, к тому же близко, а Сесилия обожает индийскую кухню. Я ничего не имел против, хотя знал, что вентиляция у индийского короля – хуже некуда. Когда мы последний раз там были, пришлось пиджак отдавать в чистку. Насквозь пропах чадом от сизларов[26]. Они их приносят на дымящейся сковороде. Тогда только-только ввели запрет на курение, но дыма у них не меньше, чем в самом прокуренном кабаке.

– Наконец-то мы с тобой пошли куда-то развлечься, – сказала Сесилия, когда мы сели за столик. – Как приятно.

И в самом деле. Я согласился.

Она заказала что-то вегетарианское, не помню название, а я – цыпленка тикка масала[27]. Мы говорили о детях. Как всегда – о детях. Странно, теперь, когда уже не висел над головой дамоклов меч, я думал о них меньше. Как было бы прекрасно оставить домашние хлопоты и махнуть куда-нибудь с Сесилией… хотя бы на неделю. Походить по музеям, к примеру. Да что угодно, лишь бы сменить обстановку.

Я все поглядывал в окно, смотрел на парк на другой стороне. Весна пять лет назад… вы помните эту весну? Весь февраль шел снег, погода была отвратительная. И в марте, и в апреле – нос на улицу не высунешь. А потом бац! – сразу теплынь. Природа словно опомнилась, все зазеленело буквально за пару дней.

Похоже на мою жизнь.

– Мне звонил этот парень… который отвечает за наши банковские дела, – вдруг сказала Сесилия. – У него есть вопросы.

– О чем?

– Займ на квартиру, накопления… ну, и тому подобное.

Меня затошнило от страха, но я собрался с духом.

– Неужели обязательно обсуждать это именно сегодня? – сказал я.

Настало лето. Несколько недель отпуска. В один прекрасный день, когда мы были на пляже, запел мобильник. Я только что вышел на берег – катался на виндсерфере, доска и парус валялись рядом.

Я знал этот номер. Решил не отвечать.

Через час или около того он позвонил еще раз, на этот раз с неизвестного номера, и я взял трубку.

– Привет, приятель! Это я.

– Что ты хочешь?

Я посмотрел на детей. Лиллан возилась у самой воды. Есть что-то волшебное в этом сочетании – песок и вода. Никогда не надоедает, особенно детям. Беньямин с приятелем играл на плавучих мостках, они то и дело прыгали в воду и хохотали. Я обожал на все это смотреть, но сейчас мне было не до них.

– Мне нужно, чтобы ты помог мне с одной штукой, – сказал Себбе.

– Я сделал все, что мог. И я больше не играю.

– А вот в это позволь не поверить. Игрок – всегда игрок.

– Нам больше нечего обсуждать.

– Как это нечего? Конечно, есть! Я же сказал – мне нужна твоя помощь.