Цена страсти шейха - Кэрол Маринелли

– Пятилетка могла бы это сделать, – сказал ей Винс, когда она спустилась вниз.

– Я просто не совсем в форме сегодня.

– Тогда либо соберись, либо езжай домой.

Обри не могла собраться, страх упасть стал очень сильным. Ей пришлось поехать домой. Мама и тетя Кармель сидели на крыльце.

– Ты рано. – Кармель удивленно улыбнулась.

– Да. – Ей не хотелось объясняться.

– Остался ужин, – сказала мама. – Поешь, прежде чем уходить.

– Я все на сегодня. Пойду спать.

Она не могла больше ни о чем думать, поэтому просто лежала и слушала, как мама с тетей болтают о том, как хорошо было раньше. Они всегда это обсуждали, но сегодня закончили раньше обычного. Вскоре они попрощались, мама вошла в дом и открыла дверь в спальню Обри.

– Ты не можешь стучать?

– Прости. Обри, что случилось?

– Винс отправил меня домой. Сказал, что с моей работой справится пятилетка.

– Тогда вернись и покажи, что ты можешь!

– Не могу. Я боюсь упасть.

– Раньше ты никогда не боялась.

Обри набрала полную грудь воздуха.

– Раньше я никогда не была беременной.

– О, Обри… – Девушка лежала с закрытыми глазами, но, судя по голосу, мать была очень расстроена. – Почему ты мне не сказала.

– Я говорю тебе сейчас.

– Как давно?

– Три месяца. – Обри уже знала, каким будет ответ.

– Ты должна заняться этим. Еще немного, и ни один врач не возьмется.

– Это все, что ты можешь мне сказать?

– Да брось. – Стелла не злилась, и ее деловитость расстраивала Обри еще сильнее. – Что ты хочешь услышать? Кстати, а ты знаешь, кто отец?

Обри промолчала, и мать расценила это как отрицательный ответ. Как же больно. Лежа со скрещенными руками, Обри продолжала слушать слова Стеллы.

– Ты не сможешь работать, а мы и так едва справляемся…

– И чья это вина? Ты не работаешь уже четыре года.

– Никто не возьмет меня на работу, пока я так выгляжу. Если бы не пожар, Джоб…

Но она не хотела слушать фантазий мамы о спасительном вмешательстве Джоба и прервала их поток более практичным решением:

– Ты можешь работать удаленно, по телефону. Тетя Кармель говорила, что готова это устроить. Ты можешь наняться в один из отелей. Но нет, ты сидишь здесь, принимаешь таблетки и стонешь по поводу денег, но не делаешь ничего, чтобы себе помочь.

Стелла вздрогнула, ее лицо перекосилось.

– Обри, я не могу выйти, когда я выгляжу вот так.

– Не можешь или не хочешь?

Эта ссора назревала уже давно. Обри держалась изо всех сил, она не хотела причинять маме боль. Но черт возьми, она не собирается избавляться от ребенка.

– Следующей ночью я вернусь к работе. Я поддержу себя и ребенка. А когда станет заметно, я буду работать на телефоне и устроюсь в отель. Но я не убью его просто потому, что ты выбрала сидеть здесь и позволять жизни проходить мимо.

Обри натянула одежду, взяла сумочку и ушла. Она шла и плакала, и как же ей хотелось, чтобы Халид был рядом. Но в то же время она боялась последствий, если он узнает. Если кто-либо узнает. Он тоже захочет, чтобы она избавилась от ребенка? Или отберет его у нее? Проверять не хотелось. Если в этом дне и есть что-то хорошее, так осознание, что она хочет этого ребенка. Отчаянно. И она выживет. В конце концов, она не первая мать-одиночка. Правда, первая, кто родит от принца. Никто не должен узнать об этом. Никто и никогда.

Она вернулась домой очень поздно. Мама ждала ее с тетей Кармель.

– Вот и она. – Тетя улыбнулась.

– Я подогрела ужин, садись поешь. – Обри села, и мама принялась хлопотать вокруг. – Мне жаль.

– Знаю. – Она видела, что мама плакала, что ей тяжело. Не только из-за новостей о ребенке, но из-за прозвучавших слов.

– Я просто была немного в шоке. Ты знаешь, я так и не смирилась с ситуацией. Если бы не тот чертов пожар, мы с Джобом…

Обри закрыла глаза. Теперь она понимала, что их разлучил не пожар и даже не Шанталь. Джоб обожал ее мать, но для него это была просто возможность сбежать из привычной повседневности. Он не собирался делать ей предложение, жениться или делать что-то еще, о чем мечтала мама. Но Обри не собиралась обрушивать на нее все это, потому что в конечном итоге Стелла Джонсон начала что-то менять.

– Я завтра сделаю несколько телефонных звонков и узнаю по поводу работы. Мы справимся, Обри. Как и всегда.

Да, как и всегда. Ну, почти.

Ааяз Харрис Джонсон.

Мама и друзья обращались к нему по второму имени, но в сердце Обри жило первое. Его она шептала, когда качала колыбель. Это означало «вместо». Подарок взамен чего-то потерянного. Обри казалось, что она потеряла сердце, но появившийся на свет сын вернул ей частичку его обратно. Он был невероятно красив – настолько, что, когда Обри держала его в руках, ее охватывал испуг. Вдруг уже по одному взгляду на него любой скажет, кто его отец? И это несмотря на то, как легко мама и тетя поверили в версию, что она этого не знает. Ааяз Харрис был только их.

Его миндалевидные глаза смотрели прямо в душу, а карамельная кожа напоминала об арабских корнях. Он был серьезный малыш, но в четыре месяца улыбнулся той самой улыбкой, что могла растопить сердце Обри.

Роды были сложными. Не столько физически – тренировки и выносливость помогли справиться, – сколько из-за того, что он родился на 10 недель раньше срока, и это пугало.

Это было больно, да, но больше на эмоциональном уровне. Она хотела, чтобы Халид был рядом, с ним она чувствовала себя в безопасности. Ей так не хватало этого ощущения – словно о ней позаботятся и она может наконец отдохнуть. Физическая боль оказалась кстати, благодаря ей удалось выплакаться, впервые после ссоры с мамой. Сейчас все стало лучше.

Джонсоны умели выживать, пусть даже мама на какой-то период об этом забыла. После размолвки она быстро смирилась с мыслью о внуке, и это мотивировало ее на поиск работы. Сперва она устроилась горничной в один из дорогих отелей. Сердце Обри сжималось, когда она видела, как мама пытается изобразить отвагу, хотя напугана до ужаса. Тетя Кармель первые несколько смен ездила с сестрой на автобусе, но вскоре надобность в этом отпала. Мама вернулась в ряды сопротивленцев.

Конечно, денег по-прежнему не хватало. Едва ли не сразу, как Стелла нашла работу, Обри пришлось отказаться от трапеции и танцев. Несколько месяцев она работала на стойке регистрации, но зарплату платили нерегулярно. Она продолжала тренироваться и планировала как можно раньше вернуться к прежней работе. Но Ааяз стоил всех страданий.