Поцелуй забытой поклонницы - Сьюзен Стивенс

— Нет, я не перестану. — Ее голос стал таким же громким и сердитым, как у Тира. Она встала между ним и выходом из шатра. — Однажды ты скажешь мне, почему избегаешь разговоров о своем прошлом.

— Мое прошлое не твое дело.

— Это мое дело, — в ярости ответила Жасс, — потому что мы с Шарифом волнуемся за тебя. И я не желаю смотреть, как ты страдаешь в одиночестве.

— А если я хочу быть один? — резко спросил он. — Поверь мне, Жасс, ты не захотела бы попасть туда, где был я. И ты, несомненно, не захотела бы видеть даже во сне то, что я видел.

Жасс взяла Тира за руку, и он напрягся.

— На этот раз ты ошибаешься, — сказала она. — Ты недооцениваешь меня, Тир. Ты можешь рассказывать мне обо всем, — подчеркнула она.

— Кое о чем лучше не рассказывать, Жасс.

— Я не согласна. — Она покачала головой и немного отошла от него в сторону. — Если ты будешь держать в себе все эти отвратительные мысли, то ты заболеешь. Наступает момент, когда следует посмотреть правде в глаза. Тир, Слушай, Тир, я часто ошибалась, но теперь я должна все исправить. Я не знаю, с чего начну, но я все равно решу свои проблемы. — Она вздохнула, сопереживая Тиру. — Я не могу притворяться, будто не осознаю чудовищность воспоминаний, от которых ты бежишь.

Тир молчал.

— И я не представляю, что ты видел, — сказала она.

К счастью!

Взгляд Жасс остался таким же уверенным.

— Я не брошу друга в беде, — произнесла она.

— Я не в беде. — Тир не собирался с ней откровенничать. Однако он начинал чувствовать, что перед ним прежняя Жасс — сильная, практичная, иногда сумасбродная, всегда вредная, опасно импульсивная девчонка.

— А что касается этого… — Она прикусила губу.

— Ты о браке? — спросил он.

— Ты не захочешь это слушать, Тир, но физический контакт между мужчиной и женщиной в Кареши означает только одно.

Он посмотрел в обеспокоенное лицо Жасс:

— Но между нами ничего не было.

Жасс покачала головой:

— Не все так просто. Те, кто захочет дестабилизировать мирное правление Шарифа, откажутся нам верить. Разве ты не понимаешь?

— Итак, что же ты предлагаешь?

Сделав глубокий вдох, Жасс напряглась:

— Спасать мою репутацию уже слишком поздно, и я не желаю, чтобы ты или я потеряли доверие моего народа.

— Мы это знаем.

— Поэтому, — произнесла она, — мы поженимся, как сказал староста.

Тир чуть не рассмеялся:

— Это безумие.

— Нет, это не так, — настаивала Жасс. — Это практичное решение. И не ужасайся ты так. Мы не будем жить как муж и жена. Между нами не будет никакой страсти. И мы по-прежнему останемся друзьями.

Пока Тир обдумывал ее опрометчивый план, Жасс подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала в щеку.

— Мы друзья? — прошептала она.

Ее прикосновение обожгло его. Взяв за руки, он отстранился от Жасс.

— Не надо, — предупредил он.

Само собой разумеется, Жасс не собиралась отступать.

— Я обещаю, что не свяжу тебя по рукам и ногам, Тир. Ты сможешь в любое время уезжать из Кареши. Когда суета утихнет, мы разведемся.

— Девические мечты о любви? — Он недоверчиво тряхнул головой. — Жасс, ты придумывала сумасбродные планы и раньше, но на этот раз твой план достоин учебника по истории.

— Нет, это не так, — решительно возразила она. — Мы доверяем друг другу, и я предлагаю идеальное решение. Не смотри на меня так. Я должна что-то сделать, а это лучшее, что я могу придумать. Лучшее для нас обоих. Ты, как и я, не хочешь лишиться доверия людей. Никто не должен знать, как мы с тобой живем. Мы останемся в Кареши и будем работать вместе.

Подняв руки, он остановил ее:

— Мне не верится, что ты говоришь серьезно.

— Я еще ни разу не была серьезнее, чем сейчас. Ты можешь предложить решение получше?

— Наверняка я смогу. А сейчас я ухожу. За тобой прилетит вертолет и отвезет тебя домой. Ты будешь жить своей жизнью, а я своей.

— Я не оставлю мой народ. Если тебе важно мнение людей, то они считают, что ущерб уже нанесен.

— Ты паникуешь и предлагаешь организовать фальшивую церемонию, чтобы убедить твоего брата, моих сестер и твоих подданных в том, что мы до конца дней будем вместе. Я поддерживал кое-какие твои сумасшедшие идеи в прошлом, Жасс, но сейчас ты предлагаешь нечто за пределами разумного.

— Тир, вернись! Пожалуйста, выслушай меня!

Он уставился на руку Жасс на своем предплечье, и она быстро ее убрала.

— Что ты предлагаешь? — тихо спросила она, глядя на него прямо и решительно.

Он отстранился от нее:

— Мне нечего предложить. Насколько я понял, ничего не изменилось. Жители села Вади принимают меня таким, какой я есть. Так было всегда.

— Но теперь все изменилось, — напряженно сказала Жасс. — Ты не сможешь работать здесь, не женившись на мне после того, как провел столько времени наедине со мной. Люди, которые тебе дороги, будут тебя избегать.

— Зачем им меня избегать, Жасс?

— Потому что в их глазах ты опозорил принцессу Кареши.

Смеясь, он покачал головой:

— Тебе подвернулся отличный шанс, но я не уступлю.

Она напряглась:

— Отличный шанс? Я надеюсь, ты не считаешь, что я стараюсь женить тебя на себе обманным путем?

— Я просто знаю, что твоя сумасшедшая идея ни к чему не приведет. Я объясню народу села Вади, что наши отношения исключительно дружеские. Шариф тоже меня поймет.

— Если бы мы были в Скаванге, я бы с тобой согласилась. Но мы в Кареши, и ты даже не представляешь, как ты ошибаешься.

Стиснув зубы, он отвернулся от нее:

— Разговор окончен, Жасс.

— Ты не смеешь, — предупредила она его с ребяческим задором. — Ты не смеешь относиться ко мне как к безвольной пешке, которая двигается по твоему желанию. Я делаю все от меня зависящее, чтобы исправить ситуацию, которую я спровоцировала. И да, я могу постоять за себя, и мне не нужна твоя помощь. Но ты причастен к этой проблеме, нравится это тебе или нет, и ты не можешь просто уйти. Здесь живут мои подданные, и ты можешь их обидеть, но никто не любит их сильнее меня. Да, у них есть недостатки, но они есть и у меня. Мы обычные люди, Тир, и у каждого свои недостатки. Никто не понимает народ Кареши лучше меня. Я прошу тебя только об одном — продолжай с ними работать. Теперь я понимаю, что моя идея выйти замуж за эмира, чтобы обезопасить наши границы и успокоить традиционалистов, была ужасной ошибкой, но я не позволю второй ужасной ошибке разрушить мои шансы помочь моим людям.