Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

– Кожа и плоть, кровь и кости, – продолжал Варандас, – палки и шнурок, кожа и солома – все это лишь ловушки для блуждающей души. Искусство состоит в утонченности поставленных силков, но каждая кукла – лишь временное вместилище. Мой талант, махибе, заключается в перемещении душ. Последним моим куклам предстоит найти очень редкую породу крылатых горных обезьян, обитающих в старых утесах в пустыне далеко на юге. Я назвал этот набор «Нахты».

– А как ты назвал тот набор, который изготовил для меня?

– «Болеады». Но боюсь, я сделал их слишком много, особенно учитывая их изъяны. – Яггут помедлил. – Процесс творения, естественно, связан с риском, но, как говорится, что случилось, то случилось, и этими словами можно оправдать любой идиотизм и жестокость. Я без всякой иронии могу повторить излюбленный афоризм тиранов – разве тебя это не впечатляет?

– Еще как! – Кория отошла за угол башни, скрывшись из поля зрения хозяина.

Почти прямо у нее под ногами содрогнулась земля, заставив девушку пошатнуться. Прислонившись к каменной стене, она почувствовала, как та дрожит. Со стороны двери послышался голос Варандаса:

– Не уходи слишком далеко, махибе! Спор внизу становится все яростнее.

Кория вздрогнула, но дождь внезапно потеплел. Решив, что отошла достаточно, она присела, опорожняя мочевой пузырь.

Склон холма вновь сотрясся от удара грома.

– Поторопись, – сказал Варандас. – Спор приближается.

– Можешь пугать сколько хочешь, все равно не поможет! – бросила она.

Склон содрогался, словно бы от шагов великана.

Выпрямившись. Кория поспешила назад к двери.

Рядом с Варандасом появился Хаут. Девушка увидела, что он снова облачился в доспехи и шлем, а его руки в перчатках сжимают топор. Он весь сверкал, будто намазанный маслом.

Прямо к ним по склону поднималась какая-то массивная фигура.

– Берегись! – взревел Хаут.

Фигура остановилась и подняла взгляд.

Варандас повысил голос, пытаясь перекричать шум дождя:

– Я живу здесь, азатанай, и у меня гости. Но ты настолько возбужден, что я не могу отнести тебя к их числу. Уходи, если не желаешь увидеть, как недовольство капитана Хаута сменится насилием.

Огромная фигура не двигалась с места и не издавала ни звука.

Хотя не совсем так: Кории показалось, будто она слышит шмыганье носом.

– Тебя изгнали из долины, – продолжал Варрандас, – ты ранен, а потому пытаешься излить свою злость. Вокруг полно необитаемых башен, которые готовы пострадать от твоей ярости с невозмутимостью, достойной того, чтобы ее воспели поэты. Так измени же свой путь, азатанай, и вспомни уроки, полученные в долине.

Существо двинулось боком вдоль склона, похоже пользуясь для этого не только ногами, но и руками. Оно то и дело с грохотом ударяло кулаком о землю, отчего содрогался весь холм и шаталась башня, угрожающе скрежеща камнями.

Дождь медленно скрыл очертания азатаная. Грохочущие удары становились все тише.

Взглянув на Хаута, Кория увидела, что тот облокотился на топор. С края его шлема потоками лилась вода, расступаясь вокруг загнутых вверх клыков, но полностью заслоняя лицо. Девушка шагнула к нему, заметив:

– Одно ваше имя, хозяин, отпугнуло великана, который валил башни кулаками.

– Махибе считает, что ты пользуешься дурной славой, – проворчал Варандас. – Что скажешь в свою защиту, Хаут?

– Не великана, а великаншу, – ответил тот. – Это была она.

– Прекрасно, – кивнул Варандас и повернулся к Кории. – Что ж, ты получила ответ от своего хозяина. Я бы и дальше играл роль арбитра в этом споре, но, увы, сильно промок. Пойду разожгу огонь в очаге…

– Но у тебя нет там никакого очага, – возразила Кория.

– Гм… тогда придется отвести для него место. А пока предлагаю тебе поблагодарить Хаута за то, что он избавил нас от гнева Кильмандарос. Я слышал, что даже ее муж, Гриззин Фарл, бежит от дурного нрава супруги. И теперь понимаю почему.

Варандас ушел внутрь башни.

Кория сверкнула глазами на Хаута.

– Кто изгнал Кильмандарос из долины? – спросила она.

– Тебе в самом деле стоит меня поблагодарить, – ответил яггут, – и вспомнить о той отваге, которую я проявил в последние дни. Я уже дважды противостоял опасности, каковой является женская злоба. – Он взвалил топор на плечо. – Что касается твоего вопроса – полагаю, мы скоро это выясним.

Что-то маленькое и чумазое выскочило из башни, промчалось по склону, петляя, будто заяц, и скрылось из виду.

– Что это было?

Хаут вздохнул:

– Похоже, Варандас опять играл в куклы.

Аратан ехал следом за отцом среди заброшенных башен. Земля становилась все более неровной, равнины сменялись округлыми холмами. Какое-то время спустя, когда квадратных строений вокруг стало больше, юноше пришла в голову мысль, что они въезжают в некое подобие города. Правда, улицы как таковые отсутствовали, да и вообще в расположении зданий не просматривалось ни малейшей системы, но легко было представить тысячи яггутов, перемещающихся туда-сюда между башнями.

Над ними нависало тускло-серое небо, и уже начали падать первые капли дождя. А вскоре разразился сущий потоп. Аратан почувствовал, как вода с легкостью проникает сквозь доспехи, и его пробрала дрожь. Он едва мог различить ехавшего впереди отца; выцветший, когда-то черный плащ Драконуса походил на туманное пятно, а Каларас казался каменным монолитом, к которому невозможно было приблизиться. Земля стала предательски скользкой, и Хеллар перешла с рыси на тяжелый шаг.

Аратан подавил желание еще больше отстать, потеряв отца из виду. Странный облик этого города манил и завлекал, дождь обещал некую тайну, невидимую и, возможно, непознаваемую. Юноше казалось, что еще немного и он перережет повод, а затем скроется в пелене дождя.

Ехавший впереди Драконус остановился перед очередной башней и спешился. Взяв поводья в одну руку, он повел Калараса в зияющий дверной проем.

Аратан соскользнул с Хеллар, намереваясь последовать за отцом в башню, но заколебался, почувствовав рядом чье-то присутствие. Его лошадь повела ушами, услышав некий звук справа – плеск топающих по грязи тяжелых ног. Мгновение спустя появилась могучая женская фигура, превосходившая размерами даже Гриззина Фарла. Казавшиеся чрезмерно длинными руки заканчивались огромными, покрытыми ссадинами кистями. Длинные волосы свисали густыми прядями, слипшимися от грязи, будто незнакомка недавно упала. Одежду ее составляли потрепанные шкуры, полностью черные и тоже запятнанные грязью. Когда она подошла ближе и, прищурившись, взглянула на Аратана, он увидел широкое плоское лицо, большой безгубый рот и щелочки заплывших глаз.

Оружия у женщины не было, равно как и доспехов. Протянув руку, она подсунула толстые пальцы под ремешок шлема Аратана и притянула его к себе. Юноша напрягся, чувствуя, как великанша поднимает его над землей, уставившись ему в лицо, а затем, прежде чем Аратан начал задыхаться, она снова поставила его на ноги и