Свет грядущих дней - Джуди Баталион

подпольно печатали листовки и распространяли правду о том, что происходило с евреями. Они помогали больным и учили детей, взрывали немецкие железнодорожные линии и виленскую систему электроснабжения. Одевшись не по-еврейски, они нанимались горничными в дома арийской части города, помогали евреям бежать из гетто по канавам и дымоходам, выдалбливая отверстия в стенах и пробираясь по крышам. Они давали взятки карателям, слушали подпольное радио и писали радиобюллетени, поддерживали моральные стандарты в общине, вели переговоры с польскими землевладельцами, хитростью подбивали гестаповцев проносить чемоданы, набитые оружием, через контрольные посты, организовали антинацистскую группу в среде самих нацистов и, разумеется, участвовали в общем руководстве подпольем.

За все годы своего еврейского образования я никогда не читала ничего подобного, поражающего описанием подробностей повседневной жизни и одновременно беспримерной отваги воюющих женщин. Я понятия не имела ни о том, как много евреек участвовало в Сопротивлении, ни о том, как велик был их вклад в борьбу.

Эти документальные очерки не просто потрясли меня, они тронули меня лично, перевернули мои представления об истории моего народа. Я происхожу из семьи польских евреев, переживших Холокост. Моя бабуля Зельда (в честь которой я назвала свою старшую дочь) не участвовала в Сопротивлении, и на мое понимание выживания повлияла история ее успешного, но трагического спасения. Она – с ее высокими скулами и курносым носиком совсем не похожая на еврейку – бежала из оккупированной Варшавы, вплавь перебиралась через несколько маленьких речек, пряталась в монастыре, флиртовала с каким-то нацистом, который посмотрел сквозь пальцы на то, как она забиралась в грузовик, перевозивший апельсины на восток, и в конце концов нелегально перешла границу с Россией, где – по иронии судьбы – жизнь ей спасло то, что она была отправлена в сибирский трудовой лагерь. Моя бабуля была сильной, как бык, но она потеряла родителей и трех из четырех своих сестер, все они остались в Варшаве. Эту жуткую историю со слезами ярости в глазах она рассказывала мне каждый день, когда мы бывали с ней дома одни после моего возвращения из школы. Монреальская еврейская община, в которой я выросла, состояла в основном из семей, которым удалось спастись от Холокоста; их истории, так же, как история моей семьи, исходили той же болью и теми же страданиями. Мои гены были проштампованы – даже изменены, как полагают современные нейробиологи, – травмой. Я росла, окруженная аурой перенесенных мучений и страха.

А здесь, в этой книге, была описана другая история женщин военного времени, и она меня ошеломила. Здесь речь шла о женщинах, которые действовали с яростью и мужеством, даже с жестокостью, занимаясь контрабандой, добывая секретную информацию, устраивая диверсии и участвуя в боях; они гордились своей опасной деятельностью. Авторы этой книги не взывали к состраданию, они славили активность и бесстрашие. Женщины, зачастую умиравшие от голода и пыток, проявляли храбрость и дерзость. У некоторых из них была возможность спастись бегством, но они ее отвергли, а иные даже предпочли вернуться в это пекло и сражаться. Моя бабуля была моей героиней, но что было бы, если бы она решила рискнуть жизнью, остаться и принять участие в борьбе? Меня преследовал вопрос: как бы поступила я в подобной ситуации? Боролась бы или убежала?

* * *

Поначалу я думала, что несколько десятков женщин – бойцов движения Сопротивления, упомянутых в книге, исчерпывают их общее число. Но стоило мне углубиться в эту тему, как невероятные истории о женщинах, участвовавших в борьбе, стали появляться отовсюду: я находила их в архивах, каталогах, получала от незнакомцев истории жизни их семей по электронной почте. Я обнаружила десятки женских мемуаров, опубликованных маленькими издательствами, и сотни личных свидетельств, относящихся к периоду от 1940 года до наших дней, написанных на иврите, на польском, русском, немецком, французском, голландском, датском, греческом, итальянском и английском языках.

Ученые, изучающие трагедию Холокоста, спорили, что «можно считать» явлением еврейского Сопротивления[7]. Многие давали этому понятию самое широкое определение: любое действие, утверждающее человеческое достоинство еврея, любое персональное или коллективное действие, даже непреднамеренное, которое отрицает политику и идеологию нацизма – пусть это будет даже просто сохранение собственной жизни. Другие считали, что такое слишком общее определение умаляет заслугу тех, кто рисковал жизнью, активно противодействуя режиму, и что есть разница между сопротивлением и сопротивляемостью.

Проявления непокорности в среде польских евреек – мои изыскания сосредоточивались на Польше – имели очень широкий диапазон: от изощренно продуманных и тщательно распланированных операций, вроде накопления большого количества динамита и устройства диверсий, до простых и непроизвольных действий, иногда напоминавших фарс, – с маскировкой, переодеваниями или когда кто-то, кусаясь и царапаясь, всего лишь вывертывался из рук фашистов. Для многих целью было – прятать евреев; для других – умереть с достоинством и передать это достоинство в наследство потомкам. В книге «Женщины в гетто» освещалась деятельность «женщин-борцов» – подпольщиц, вышедших из еврейских молодежных организаций и работавших в гетто. Эти молодые женщины были бойцами, издателями подпольных бюллетеней и социальными активистками. В частности, женщины составляли подавляющее большинство связных, или курьеров, игравших особую роль в самом сердце всех операций. Они переодевались, выдавая себя за неевреек, и перемещались между огороженной зоной гетто и остальной частью города, тайно переправляя людей, собирая информацию, перенося деньги, документы, оружие, – многое из всего этого они добывали сами.

Кроме того, еврейки убегали из гетто в леса и присоединялись к партизанским отрядам, в составе которых совершали диверсии и ходили в разведку. Случались единичные, «неорганизованные» акты сопротивления. Некоторые польские еврейки вступали в иностранные отряды Сопротивления, между тем как другие работали в польском подполье. Женщины создали сеть убежищ[8], чтобы помогать евреям прятаться и бежать. И наконец, они сопротивлялись морально, духовно, сохраняя и помогая другим сохранять свою культуру и национальную идентичность: распространяли еврейские книги, шутками подбадривали тех, кого спасали, обнимали и согревали своим теплом соседей по баракам[9], устраивали бесплатные столовые для сирот. Иногда эта деятельность была организованной, публичной, хоть и незаконной, иногда – сокровенным делом частных лиц.

Через несколько месяцев после начала своего исследования я столкнулась с тем, что обладаю настоящим сокровищем для писателя, которое в то же время представляет для него вызов: я собрала невероятных историй сопротивления больше, чем могла бы себе представить. Как мне было выбрать среди них главных героинь и уместить весь материал в одну книгу?

В конце концов я решила последовать примеру той книги, которая меня вдохновила, «Freuen in di Ghettos», в фокусе которой – женщины из молодежных организаций «Свобода» (Dror) и «Юный страж» (Hashomer Hatzair), ставшие участницами Сопротивления в гетто. Центральный и самый