Гром среди ясного неба - Диана Стаккарт

О моей причастности к этой трагедии знали лишь два человека.

Одним из них был Леонардо. Именно по его настоянию я из подмастерья Дино превратилась в горничную юной контессы и под этим обличьем проникла в дом, где стала глазами и ушами мастера. Мне было поручено изучить обстановку, чтобы узнать имя убийцы, отнимавшего жизнь у женщин-простолюдинок.

Все началось как вполне праведное дело. Однако вскоре наш хитроумный замысел потерпел неудачу, и все попытки добиться справедливости закончились ничем. Более того, повлекли за собой трагедию. Мы с Леонардо стали свидетелями событий той ужасной ночи, когда преждевременно оборвались две жизни.

Нам самим лишь великим чудом удалось избежать смерти… Потом я не раз проклинала себя за то, что осталась жива, тогда как другие люди погибли.

Вторым человеком, которому было известно про мой маскарад, был портной по имени Луиджи. Когда-то мой недруг, позднее он стал моим лучшим другом. Ему единственному во всем Милане я доверяла свои тайны. И только ему был известен мой главный секрет, который я утаила даже от Леонардо. И потому никто, кроме портного, не ведал об истинной причине моего горя.

На меня вновь накатились тягостные воспоминания, и я закрыла глаза. Перед моим внутренним взором вновь предстала жуткая картина: огонь в темной башне, похожие на змей языки свирепого пламени, охватившие прекрасную юную женщину, ее искаженное мукой лицо. Быстрее, чем я могла представить себе, огонь поглотил ее красивое белое платье и принялся стремительно пожирать плоть.

Ответом на ее крики стал душераздирающий вопль темноволосого мужчины в черном платье, такого же красивого, как и она. С искаженным от ужаса лицом он устремился к ней, но, увы, слишком поздно: спасти ее уже было нельзя. И все-таки он бросился к ней сквозь языки пламени, как будто надеялся, что все же сумеет вырвать ее из огня.

Как ни старалась, я не смогла отогнать от себя образ этой пары, сжимавшей друг друга в объятиях, которые невозможно было разомкнуть. И выбор у них был один — либо сгореть заживо, либо выброситься из окна в холодную ночь. Никакой надежды на спасение у них не было, и мужчина решился на этот отчаянный поступок.

Две охваченные пламенем фигуры, сплетенные в последнем вечном объятии, подобно падающей звезде, сорвались вниз с пылающей башни, чтобы встретить смерть в простиравшейся внизу темноте.

Загнав эти воспоминания в дальние уголки сознания, я открыла глаза и тотчас встретила озабоченный взгляд Витторио. Он все еще ждал моего ответа, и я, чтобы предотвратить дальнейшие вопросы, заняла линию обороны.

— Просто в последнее время я сильно скучаю по своим родным, — ответила я. — Мне хотелось немного побыть одному, и не портить своей тоской настроение другим подмастерьям.

Как я и рассчитывала, выражение лица моего друга смягчилось, и он понимающе кивнул. Кстати, объяснение это было недалеко от истины. Многие ученики мастера были из иных, нежели Милан, мест, и поэтому встречи с родственниками были редкостью. Некоторые из нас месяцами не встречались с родными. Я не видела родителей и братьев вот уже больше года, хотя нам с отцом удалось дважды обменяться письмами, воспользовавшись подвернувшейся оказией.

Умение краснодеревщика Анджело делла Фация обращаться с деревом соперничало с мастерством Леонардо, виртуозно владевшего кистью. Отец понял мою страсть к искусству, побудившую меня однажды ночью оставить родной дом, чтобы обучиться ремеслу художника. Он также прекрасно понимал, что в сложившихся обстоятельствах я не могу вернуться домой до тех пор, пока остаюсь в учениках у великого Леонардо.

— Я тоже скучаю по отцу и сестрам, — признался Витторио, дразня собачонку длинной травинкой. — Но главное, я рад, что ты не злишься на меня. И, конечно же, ты никогда по-настоящему не сердишься на Пио, несмотря на все его проказы, потому что любишь его, как и я. Так что теперь я, пожалуй, оставлю тебя одного.

Впрочем, вопреки собственным словам Витторио остался сидеть на траве рядом со мной. Я тотчас поняла, что имеется некая другая причина, по которой он искал меня, и решила схитрить.

— Прошла уже почти половина дня. Почему же ты до сих пор в замке, а не отправился в город с Константином, Паоло и другими учениками?

— Мастер попросил меня присмотреть за малышом Пио, потому что собачка любит меня больше остальных. После мастера, конечно, — добавил Витторио, горделиво вскинув подбородок.

— Конечно, — согласилась я, улыбнувшись тому, с какой важностью мой товарищ говорит о нашем четвероногом друге.

Когда-то шаловливый Пио был любимцем той самой, сгоревшей заживо юной графини, смерть которой я так горько оплакивала. Живя в ее покоях, Пио спал на мягких подушках, ел изысканные лакомства и носил красивые вышитые ошейники, как и подобало его высокому положению. А положение он и впрямь занимал высокое, даже выше, нежели многие придворные, и потому удостоился чести быть запечатленным на картине великого Леонардо. Именно тогда, работая над его портретом, великий мастер проникся симпатией к Пио.

После смерти юной графини никто не пожелал предъявить права на малыша Пио, и мастер взял собачонку к себе. Теперь Пио проводил дни, мирно посапывая в каком-нибудь солнечном местечке в покоях Леонардо, или бродил по мастерской, доставляя подмастерьям безобидные неудобства.

— Посмотри, Дино, — вывел меня из раздумий голос Витторио. — Я сделал для Пио подарок. Скажи, как он тебе?

С этими словами мой товарищ указал на широкий плетеный ошейник на шее нашего четвероногого любимца. Ошейник был выполнен даже более изысканно, чем плетеный пояс Витторио, — настоящий шедевр хитроумных переплетений и узелков тонких полосок кожи.

— И еще… В тон ошейнику, — продолжил мой друг и, сунув руку за пазуху, вытащил длинный плетеный кожаный поводок.

Узкий конец он привязал к ошейнику, а широкий пристегнул к собственному ремню. Таким образом, проказник Пио мог резвиться у его ног, не имея возможности убежать далеко.

— По-моему, с новым ошейником Пио стал таким же щеголем, каким был в то время, когда жил в главном замке.

— Верно, — согласилась я. Да, руки у моего друга и впрямь золотые. — Твои творения прекрасны, Витторио. С расстояния кожа похожа на кованый металл. Ты показывал свою работу мастеру?

— Не хочу беспокоить его по пустякам, — ответил мой друг и беззаботно пожал плечами. Правда, от меня не скрылось, что он слегка зарделся от моей похвалы. — Но тебя я искал по другому поводу. Понимаешь, я сделал кое-что еще и хотел бы услышать твое мнение.

Еще раз запустив руку в складки туники, он извлек кожаное кольцо, с виду похожее на ошейник Пио. Нисколько не раздумывая, я надела его себе на руку, чтобы лучше разглядеть.

Как и ошейник Пио, это творение Витторио поражало тонкостью работы. Однако в данном случае мой друг проявил куда большее мастерство и изобретательность. Полоски кожи были удивительно тонкими, как проволока, и он соединил их в красивый узор, который украсил крошечными разноцветными бусинками. Эти бусинки были ничем иным, как кусочками минералов, которые мы дробили и перетирали в порошок для получения красок. Я предположила, что Витторио отшлифовал их, воспользовавшись небольшими осколками, которые подобрал на полу мастерской. Это было великолепное творение, которое наверняка отняло у него немало часов.