Ядовитая связь - Ана К. Блэклейс

Теперь он разочарован во мне так же, как был разочарован в своей матери, когда она отвернулась от него в тот день, когда он отправился в тюрьму — и все это только ради того, чтобы защитить своего младшего брата. Джакс тогда не сделал ничего плохого. Именно с того момента одинокий, напуганный мальчик начал превращаться в монстра. Я задаюсь вопросом, не вскрыло ли предательство, которое он теперь чувствует с моей стороны, ту старую рану.

Боль все еще пульсирует в моей груди, но в глубине души я знаю, что это не полностью моя вина. Во многом Миа была права.

Национальные СМИ наконец-то получили лицо для загадочной фигуры Джакса Вона, и фотографии с ним разлетелись по интернету, как эпидемия. Вирусный эффект, без сомнения. Он стал главной новостью с момента выборов, затмевая все остальное, но вскоре начнут появляться статьи и обо мне — танцовщице из клуба, которая привела его к краху.

Мы устроили хаос в жизнях друг друга. Я могу не играть роль жертвы, но он тоже не сможет.

Я готовлюсь к тяжелому разговору с ним, когда мы наконец снова встретимся. Я даже пишу речь у себя в голове и репетирую ее, пока ем перекус на ужин и принимаю вечерний душ. Живот скручивается от стресса, и, выйдя из спальни в поисках молока, я накидываю на себя только шелковый халат, небрежно завязанный на талии, с еще мокрыми после ванны волосами. Но, закрывая холодильник, я краем глаза замечаю в темноте силуэт мужчины, и отскакиваю назад с криком.

Он сидит в кресле у окна, которое тянется от пола до потолка, весь в тени. Я сглатываю, сжимая в руках коробку с молоком. Я не вижу его лица, но каждая клетка моего тела оживает, когда я понимаю, что это Джакс. Сердце бешено стучит, и все, что я хотела сказать, моментально вылетает из головы. Я не могу думать ни о чем, кроме пульса, отдающегося в висках. Голова пустая, все внимание сосредоточено на его взгляде.

— Гд... — я прочищаю горло, все еще крепко держа коробку с молоком. — Где ты был с прошлой ночи?

— Тебе правда это важно? — Его голос хриплый, будто ему трудно говорить. Темная рука свисает через край кресла, вращая то, что похоже на стакан с алкоголем. Он пил.

— Так же, как и раньше, — его темная фигура напрягается от моих слов, и я понимаю, что нужно быть осторожной, — до того, как произошла ночь в пятницу.

В воздухе ощущается что-то траурное при одном лишь упоминании той ночи. Будто все это было сном — слишком ярким, чтобы не преследовать нас еще долго.

Я решаюсь сделать несколько шагов вперед, надеясь, что огни города смогут хоть немного осветить его лицо. Дать мне подсказку, что он чувствует, о чем думает.

Я медленно перехожу с мраморного пола на мягкий ковер, двигаясь осторожно, как если бы приближалась к дикому зверю. Он просто ждет, как хищник в кустах, пока его глаза не начинают блестеть, а все тело напрягается. Я останавливаюсь.

— Джакс, — шепчу я, давая ему несколько мгновений, чтобы ответить. Он молчит. Просто поднимает стакан к губам и делает глоток, не отрывая от меня взгляда.

— Нам нужно поговорить, — говорю я наконец.

— Тогда говори, — отвечает он тем же хриплым голосом. Очевидно, он пьет уже давно.

Я снова прочищаю горло и поднимаю голову, но мой подбородок дрожит. Я уверена, что влажность, которую я ощущаю на руках, — это не мой пот, а молоко, которое вытекло из коробки. Я так сильно ее сжала.

— Слушай, Джакс, ты не можешь претендовать на моральное превосходство, — говорю я, собрав все мужество, на которое способна, чтобы произнести это. Но слова уже сказаны. — Ты тоже держал от меня секреты. Я, по крайней мере, рассказала тебе кое-что о себе до всего этого. И ты не можешь винить меня за то, что я не успела дойти до самой сути своих тайн за то короткое время, что мы знакомы. Ты не можешь всерьез ожидать...

— Я больше ничего не жду, — перебивает он меня. — Иди сюда.

Сейчас неразумно провоцировать его, даже если любая женщина с хоть каплей самоуважения поступила бы именно так. Я должна бы остаться на месте, возможно, бросить ему в лицо, что он не имеет права приказывать мне, по крайней мере, пока мы не уладим это. Но вместо этого я отхожу назад, кладу смятую коробку с молоком на отполированную поверхность кухни. Чтобы потянуть время или, возможно, чтобы показать, что я не спешу, я иду мыть руки, затем вытираю их кухонным полотенцем, прежде чем повернуться к нему.

Я не тороплюсь, подходя ближе, затягиваю шелковый пояс на талии и слежу за тем, как двигаются мои бедра. Я не хочу, чтобы он подумал, что я пытаюсь его соблазнить. Я пришла сюда, чтобы поговорить серьезно.

Но чем ближе я подхожу, тем больше темнота, окутывающая его, рассеивается, открывая это неотразимое лицо в мягком свете городских огней. Легкая щетина подчеркивает линию его квадратной челюсти, волосы растрепаны, а галстук распущен и свисает по сторонам его груди. Мои глаза опускаются к V-образному вырезу, образованному расстегнутыми пуговицами его рубашки, обнажающему рельефные мускулы цвета карамели и выглядывающую татуировку в виде колючей проволоки. Поскольку его лицо опущено, и он смотрит на меня исподлобья, я не вижу татуировки на его шее, и это, пожалуй, к лучшему. Я не смогла бы выдержать взгляд двух зверей одновременно, ведь зеленые глаза Джакса уже наполняют меня опасным трепетом.

Я скрещиваю руки на груди, точнее, под ней. Я вдруг остро осознаю свою абсолютную наготу под белым шелковым халатом, единственной преградой между его глазами и моими твердыми сосками. Я даже не уверена, это от нервов или от того, что меня безумно заводит его вид.

— Ты хочешь знать мои секреты, — говорит он. — Что ж, тебе придется заслужить их, так же, как я заслужил твои.

Я наклоняю голову, влажные волосы падают на бок шеи, холодное прикосновение вызывает мурашки, напоминая мне о его пальцах.

— Заслужил мои?

— Я пришел в клуб, чтобы спасти тебя от «Королевы ночи». Я приложил кучу гребаных усилий, чтобы сохранить свою личность в секрете, а теперь мое лицо на всех национальных и международных новостях, и все это — следствие того, что я сделал, чтобы вытащить тебя оттуда.

Масштаб его слов не ускользает от меня. Я не могу сдержать насмешливый смешок.

— Спас меня от «Королевы