Ядовитая связь - Ана К. Блэклейс

говорю я, мягким голосом, каким бы понравилось слышать клиенту на приватном танце. — Как ты получил это прозвище в тюрьме?

— Это не было прозвищем, — отвечает он, поднося руку со стаканом виски к губам. За этой мощной рукой его зеленые глаза напоминают глаза демона.

Пытаясь скрыть жар, который расползается по моим щекам, я плавно разворачиваюсь и грациозно наклоняюсь, следуя торсом за линией ноги. Я не худая, но когда я танцую, мои долго тренированные мышцы выступают под молочной кожей, создавая эффект скульптуры. Я усердно работала над этим эффектом, когда готовилась к поступлению в Джульярд.

— Тогда это было сценическое имя?

— В тюремной жизни нет никакого гламура. Там нет звезд на сцене, нет хореографии в сценах боев. Мы просто избивали друг друга. Иногда до смерти.

Я резко разворачиваюсь, отбрасывая мокрые волосы назад и позволяя телу двигаться в такт музыке. Но полностью расслабиться не могу. Без своей маски и клубного наряда, который, несмотря на всю свою откровенность, надежно прикрывал самые интимные места, этот шелковый халат кажется чертовски предательским. Будучи полностью обнаженной под ним, даже без трусиков, ткань ощущается не просто сексуальной на коже — это настоящая ловушка.

— Так не пойдет, — сухо говорит он. — Ты не даешь мне Аду-Роуз. Если хочешь узнать больше о моей истории, она должна появиться.

Я облизываю губы, жадная до его секретов — и до него самого.

— Маска была настоящим лицом Ады-Роуз.

— Ага. — Этот звук в его устах звучит до безумия сексуально, но когда он тянется за спинку кресла и достает маску, я замираю.

— Я... я думала, она уничтожена. — Он сорвал ее с моего лица в пятницу вечером.

— Была. Но у тебя под кроватью был спрятан второй экземпляр. — Его острые скулы поднимаются, когда он ухмыляется за своей изуродованной рукой. — Правда?

— Ты обыскал мое место? Как Миа вообще тебя пустила?

— Возможность представилась, когда она ушла, чтобы увидеться с тобой вчера.

Вот почему он вообще позволил ей прийти.

Если моя лучшая подруга нашла нашу квартиру разгромленной, она мне об этом не сказала. Мы не переписывались весь день, как обычно, потому что ей не стоило использовать рабочий телефон для личных дел слишком часто. Но это... Это она бы мне точно сказала. Она, должно быть, вообще не возвращалась домой после того, как ушла из пентхауса вчера, все еще копаясь в теневых делах Джакса с помощью Дакоты, своего источника. По моему позвоночнику пробегает дрожь. Это опасная игра.

— Так вот чем ты занимался все это время, — бросаю я язвительно, проводя пальцами по стразам Swarovski, соединенным в "лицо" Ады-Роуз. Джакс наклоняется и закрепляет маску на моей голове. Удивительно, как знакомо она ощущается, даже несмотря на то, что это дубликат.

— Не совсем, — отвечает он. — Всю прошлую ночь я проводил в поисках других удовольствий.

Мои глаза резко поднимаются на него из-за маски.

— Удовольствий?

Он криво ухмыляется, жестоко и равнодушно. Мое лицо искажается за маской.

— Ты хочешь сказать... — мой голос едва держится. — Ты был с кем-то другим?

— Был.

Мое сердце проваливается в желудок. Я пытаюсь подняться, но Джакс снова хватает меня за запястье и тянет вниз.

— Отпусти, ублюдок, — выплевываю я.

— Ты права, моя мать была сукой, но теперь тебе придется иметь дело с ее сыном.

— Да ни за что на свете я не стану танцевать для тебя после того, как ты засунул свой член в другую женщину!

— Я был не с одной женщиной прошлой ночью. Я был с несколькими.

Даже этот психопатический блеск в его глазах не удерживает меня на месте. Я вырываюсь из его хватки, но против его силы у меня нет шансов. Он обхватывает меня руками и разворачивает, прижимая к своему телу. Я бью ногами, мои руки машут в воздухе.

— Отпусти меня, чертов ублюдок, — выплевываю я, слюна летит из моего рта. Ярость застилает мою голову, а сердце болит так сильно, что я могла бы поклясться, оно кровоточит, сливая гнев прямо в бездну моего живота.

Я никогда в жизни не была так взбешена. Желание причинить ему боль, исцарапать его, захлестывает меня, но каждый раз, когда я тянусь к его лицу, он оказывается вне досягаемости. Это напоминает мне, что даже самые опытные бойцы с трудом могли нанести удар по этому лицу. Он резко притягивает меня к своей груди, смеясь прямо в ухо. Вспышки моделей, облепивших его, нападают на меня, как маленькие издевающиеся демоны. Его твердый член упирается в мои ягодицы, лишь усугубляя ситуацию, обжигая мое сердце, как раскаленное железо, когда я представляю, как он побывал в другой женщине, а потом заставил еще одну проглотить его.

— Больно, Ада-Роуз? — шепчет он с ядовитой усмешкой. — Думать, что мужчина, которого ты считала своим, мог делить себя с другими женщинами? Каково на вкус собственное же отравление?

— Я не делила себя с другими мужчинами, — резко отвечаю я и замираю в его руках, тяжело дыша. Борьба бессмысленна, он слишком силен. Я качаю головой, слезы жгут мои глаза. — То, что сделал ты... это совсем другое.

Его губы касаются раковины моего уха.

— Я их не трахал, — шепчет он. — Хотел. Но не смог.

Долгая пауза. Я сосредотачиваюсь на каждом его выдохе, замирая на месте.

— Не смог, потому что ты — гребаная болезнь, которая проникла в мои вены. Твоя киска — это крэк, и я одержим твоим запахом и ощущением твоего тела, прижатого к моему, когда я тебя трахаю. Я хочу провалиться в тебя и остаться там навсегда, но, с другой стороны... — Его зубы скрипят. Несмотря на то удовольствие, которое дают мне его слова, его боль и обида превращают его голос в скрежет железа. — Я все думаю, сколько мужчин чувствовали то же самое до меня, сколько душ ты сломала.

Он нежно кусает меня за ухо, но его зубы кажутся способными разрушить гранит. Его горячее дыхание окутывает мою кожу, заставляя ее покрываться мурашками.

— Сколько членов остались вялыми на всю жизнь, потому что ни одна киска никогда не сравнится с твоей.

— Джакс, ты бредишь...

Он прикусывает мою мочку уха. Предупреждение.

— Даже не думай.

Его напряженный, словно железо, член ощущается вдоль линии между моими ягодицами, пока он начинает двигать меня о себя. Одной рукой, обвившей мою талию сзади, он полностью контролирует мои движения. Этот мужчина лишает меня всякого контроля, и я не могу отрицать, как сильно это меня заводит. Я облизала губы, мои щеки горят, а тело предательски откликается на его действия. Адреналин и облегчение смешиваются в