Первая война Гитлера - Томас Вебер

посыльный Антон Бахман увидели, как новый командир полка Листа, подполковник Филипп Энгельхардт, неосторожно вышел из своего укрытия на краю леса. Энгельхардт немедленно привлёк огонь из окопов. Если верить докладу от 1932 года Георга Айхельсдорфера, бывшего полкового адъютанта, Гитлер и Бахман эффектно бросились вперёд, прикрывая Энгельхардта и уводя его обратно в безопасное место. Суть этой истории подтверждается сообщением о том же событии, опубликованным в конце 1915 года в памятной брошюре, прославляющей военную службу полка Листа до того времени. Отличия между сообщением 1915 года, написанным в то время, когда Гитлер был никем, и сообщением, опубликованным за год до прихода Гитлера к власти, однако столь же интересны, как и схожести. Сообщение 1915 года описывает четверых посыльных, а не только Гитлера и Бахмана, выступивших вперёд защитить Энгельхардта. В этом сообщении сам Энгельхардт не находится под огнём, но посыльные беспокоятся, что тяжёлый огонь сражения может приблизиться к нему. Интересно то, что героем доклада 1915 года является не Гитлер, а Бахман, которому ставится в заслугу то, что он прополз 30 или 40 метров из окопов и затем протащил раненого солдата полка Листа под огнём огня французов в безопасное место.

17 ноября, спустя два дня после предположительного спасения Гитлером жизни его командира, Гитлер и Энгельхардт только чудом избежали смерти, когда в их полковой боевой пост – простую самодельную хижину – попал снаряд. Как сообщают, Гитлер покинул хижину лишь за пять минут до попадания снаряда. Он описывал инцидент как "самый скверный момент в моей жизни". Солдаты, которые всё ещё были с Энгельхардтом, были менее удачливы. Семеро из них были убиты. Сам Энгельхардт был ранен в руку и в ноги шрапнелью, перебившей главную артерию в его ноге. Он полагал, что умрёт, но выжил, чтобы рассказать эту историю. В самом деле, истории, которые он станет рассказывать в межвоенные годы о службе Гитлера во время войны, которого он видел лишь в течение семи дней во всей войне, помогут в основании "мифа о Гитлере" и подавлении голосов многих критиков Гитлера.

Когда Гитлер и Вайсгербер сидели под рождественской ёлкой в Мессинес, они были среди нескольких солдат полка Листа, которые уже были награждены легендарным Железным Крестом 2‑й степени, второй по значимости из высших военных наград для людей их ранга. Все четверо посыльных, которые выступили вперёд предупредить Энгельхардта об опасности, с которой он столкнулся в середине ноября, были среди шестидесяти из полка Листа, получивших Железный Крест 2‑го декабря по рекомендации полкового адъютанта Георга Айхельдорфера. Гитлер записал на следующий день: "Вчера, 2 декабря, я наконец получил Железный Крест. Это был самый счастливый день моей жизни".

Мало кто из других солдат его полка воспринимал своё существование в окопах рядом с Мессинес как счастливейшие дни в их жизни. Их восприятие как недель перед Рождеством, так и самого Рождества было весьма отличавшимся от восприятия рядового Гитлера. Острый недостаток снарядов, последовавший за большими сражениями осени, превратил конфликт к югу от Ипра в вялотекущий. В нём господствовали снайперы, случайная винтовочная стрельба и привычные два ежедневных раунда обстрела примерно во время обеда и ужина. Как вспоминал Гитлер в 1942 году, "в общем, сражения на Западном фронте прекратились к концу ноября – началу декабря. Затем неожиданно начались дожди и снег, и все следы сражений были смыты".

В период между 25 ноября и Рождеством ежедневно убивали менее двух человек из состава RIR 16. Хотя конфликт был вялотекущим, артиллерийский огонь был достаточно сильным, чтобы часто сделать невозможным вынос раненых солдат: "Некоторые раненые солдаты со страданиями лежали в поле несколько дней, открытые артиллерийскому огню, и их не находили", - отмечал отец Норберт. Когда раненых помещали в санитарную часть, они были вынуждены лежать во влажных подвалах или разрушенных домах под артиллерийским огнём и в неблагоприятном окружении из-за трудностей эвакуации. Совокупное число потерь было огромным. К Рождеству в 12‑й роте Фридолина Золледера оставалось только тридцать человек из первоначального количества. Другими словами, почти 86 процентов из людей, покинувших Мюнхен с 12‑й ротой двумя месяцами ранее, были либо ранены, либо медленно разлагались в полях Фландрии. Полк также начал быстро менять свой характер с прибытием новобранцев, последовавшим за Ипром.

В предшествовавший Рождеству месяц солдаты полка Листа обнаружили, что они сражаются не только с британскими и французскими силами, но также и с непогодой. "Пожилые люди из ландвера должны были ужасно страдать от постоянной сырости и холодной погоды, а также от скудного рациона питания", - записал отец Норберт. "Ревматизм, воспаление кишечника, случаи тифа наполнили наши лазареты". Многих нужно было лечить от обморожения ног. Вайсгербер писал своей жене:

Мы теперь меняемся в окопах каждые три дня, поскольку войска не были бы способны выдерживать в них больше времени. Они стоят по колено в грязи и воде. Солдаты выкапывают себе углубления, как пещерные жители, но дождь по ночам размывает стенки и всё само обрушивается. Несколько солдат погибли таким образом. Вода омерзительна, и она появляется и внутри, и сверху, и снизу – мы ничего не можем сделать с этим. Шквал пуль можно легче вынести. Люди вынуждены выбрасывать лопатами грунт из окопов днём и ночью без передышки. Сухих ног тут нет, и что ещё хуже – нет сухой одежды.

Регион вокруг Ипра, как в большей части Фландрии, характеризуется высоким уровнем грунтовых вод и изобилием дождя и тумана. Не без оснований полагают, что название "Фландрия" изначально означало "затопленная земля". В течение столетий система дренажных канав и водостоков сдерживала воду. Однако, эта система не была готова к совместной атаке сильных дождей во время чрезвычайно дождливой поздней осени и зимы, зарегистрированных в истории, и огромных повреждений, причинённых дренажной системе сражениями. Вскоре солдаты полка Листа оказались живущими в трясине воды и жидкой грязи. Они почти постоянно находились в условиях холода и сырости, поскольку их зимнее обмундирование оказалось слишком тонким, чтобы обеспечить защиту против холодной и мокрой погоды. Их шерстяные одеяла были равно бесполезны, так как у них не было возможности содержать их сухими. Более того, им приходилось есть мокрый хлеб, поскольку их мешки для хлеба оказались не водонепроницаемыми. Стенки окопов постоянно обрушивались, и вода в них часто днями стояла выше, чем по колено. Единственным утешением было то, что ещё хуже были условия в британских окопах, которые находились ниже, чем у баварцев.

Людям обычно приходилось меняться, проведя три или четыре дня в наполненных грязью окопах, где они получали пищу только