Грань дозволенного - Василий Михайлович Подкованный

class="p">– Пробей его по базе, – кивнул Блинов своему коллеге. Тот, разглядывая серию и номер паспорта, резво забивал их в планшет.

– Вам придётся проехать с нами, молодой человек, – наконец, сказал он.

– На каком основании?

– Вы выглядите подозрительно и похожи на одного из разыскиваемых наркодельцов. Проедем в отделение, – резко бросил Блинов-старший, взяв меня за руку.

– Без рук! – Я вырвался, отступив на шаг. – Вы тоже подозрительно выглядите, и что же?

– Не сопротивляйтесь, – На сей раз за рукав куртки меня крепко схватил ппс-ник. Толкая меня в сторону машины, он продолжил, – Дело минутное, отдел через пару улиц…

Запихнув меня на заднее сиденье, ппс-ник сел рядом. Блинов всей своей тушей ухнул на водительское сиденье, завёлся и машина тронулась.

Доехали мы быстро. Я судорожно соображал, как выпутаться из сложившейся ситуации.

«Раньше надо было вырываться и бежать, – тоскливо думал я, глядя на закрывшиеся позади меня ворота. – А теперь…»

Ппс-ник вывел меня из машины, так же крепко держа за рукав. Блинов шёл впереди, я видел его покачивающуюся здоровую, обтянутую полицейской курткой спину. Мы поднялись по разбитым ступенькам, миновали предбанник, и зашли в приёмную ОВД.

Воняло мочой и сивухой – «обезьянник» и почти всё пространство приёмной были забиты синяками, смердящими бомжами и прочим сбродом, активно наполняющим полицейские отделы весь декабрь.

Подмигнув дежурному в приёмке, Блинов пошёл дальше по коридору. Пройдя немного, он остановился у двери с табличкой: «Следователь органов внутренних дел, майор полиции Блинов Ю.А.».

– Можешь идти, Валер, – кивнув ппс-нику, крякнул Блинов-старший, заводя меня в кабинет и запирая за мной дверь. – Вон, туда садись…

Я сел на стул.

– Не на этот, – резко сказал он. – А вот туда…

Он показал пальцем на стул возле стены, в углу, у самого окна. Покосившись на него, я пересел.

Блинов, покряхтывая, разделся, повесил куртку на вешалку, после чего сел напротив. Снял фуражку, пригладил волосы, стянул с пальца золотое обручальное кольцо.

А затем резко и быстро ударил себе в нос. Затем ещё и ещё.

Изумлённый я смотрел на то, как на заваленный бумагами стол падают капли крови, как хлюпает разбитый нос, шумное дыхание Блинова…

Бывший участковый, шумно высморкавшись, поднял свои заплывшие жиром, засаленные свинячьи глазки, что были полны злобного торжества. А затем резво для своей тучной фигуры перегнулся через стол, со всей силы ударив меня кулаком по щеке.

Я повалился со стула на пол, а Блинов-старший уже отбивал меня, как куриную котлету, мордуя своими начищенными туфлями. Свернувшись калачом, я из-за всех сил пытался уворачиваться, подставляя вместо живота и ребер свои согнутые в локтях руки, колени.

Новоиспечённый следователь постарался на славу – задыхаясь, я пытался вдохнуть воздуха. Рот, как и всё лицо было залито кровью, я с трудом видел и понимал, что творится вокруг меня.

Наконец, Блинов устал. Он подошёл к столу. Я слышал, как звякнула стеклянная крышка графина, как в стакан полилась вода; слышал, как шумно он пьёт, и всё никак не может отдышаться. О пол лязгнуло железо – присев на пододвинутый стул, Блинов опёрся локтями и грудью на спинку стула, расставив ноги в разные стороны.

– Нападение на сотрудника полиции при исполнении – статья тяжёлая, – Тяжко дыша, начал он. – Я бы мог не марать об тебя своих рук и использовать дубинку, но за её использование надо писать отдельный рапорт, а мне это впадлу. Тем более, из-за такого говнюка, как ты…Так вот!

Его потное, мокрое и оплывшее лицо оказалось совсем рядом. Он ткнул в меня окровавленным кулаком.

– Собирай своё дерьмо с пола, и проваливай. Обойдемся тем, что я претензий не имею, – с видом разухабистой щедрости, он зашёлся поганым смехом. – А если таковые возникнут у тебя – у тебя найдут героин. Водички хочешь?

Сплюнув на пол, я встал. Голова закружилась, и я чуть было не упал, если бы не уцепился за угол стола. Растирая заплывшие и словно залитые свинцом глаза, я невидяще окинул комнату. Моё поплывшее зрение зацепилось за камеру, смотрящую в противоположную от места избиения сторону, на дверь.

«Ловко…», – Мысли в отбитой ударами голове ворочались медленно, тяжело.

Я молча принялся пробираться к двери.

– Туалет направо, – Чиркнула зажигалка – Блинов-старший закурил прямо в кабинете, открыв окно. – Умойся, а потом вали через чёрный вход – от туалета слева дверь…

Я закрыл за собой дверь и, пошатываясь, пошёл по коридору.

***

– Стасик, а чего ты такой грустный?

Несколько дней спустя, как обычно возвращаясь с пятничной тренировки, Стася и Ксюша Балабанова – её спарринг-партнёр по секции, её знакомая, затащила Ясеневу в кафе неподалёку от метро, выпить по смузи14.

– В последнее время на тебе будто лица…– продолжала Балабанова, задумчиво ковыряя трубочкой в стакане. А затем подняла обеспокоенный взгляд на Стасю: – Ты сама не своя. На тренировках дерёшься, как злой зверь. Что с тобой происходит?

Стася вздрогнула, еле заметно передёрнула плечами. Вопрос настиг её своею неожиданностью.

…С Ксюшей Балабановой Стася познакомилась на секции муай-тай, куда начала ходить ещё совсем сопливой девчонкой. Ксюша была новенькой, и Стася тогда слабо улыбнулась, пряча жесткую усмешку в уголках губ: новеньких Ясенева «любила» ногами и руками, совершенно не жалея последних.

«Если после первого избиения вернутся сюда – значит, есть в них какой-то душок», – думала Стася.

На первом же занятии тренер поставил их вместе, как девчонку с девчонкой. Радости Стаси не было предела – предчувствуя излюбленную забаву, девушка хорошо разминалась.

Каково было её удивление, когда новенькая не только показала себя как неплохой боец с опытом, так ещё и накидала Стасе пару хайкиков15 в голову, да таких, что у неё потемнело в глазах. Конечно же, Ясенева тоже не осталась в долгу, приложив оппонентке по рёбрам.

– А ты хороша, – уже в раздевалке сказала Ксюша.

– Ты тоже ничего. Не ожидала от тебя такой скорости и навыков, – Стася беззлобно улыбнулась в ответ. – Где-то уже тренировалась?

– Да, у себя, в Чертаново, на секцию ходила. Пару раз на турнирах участвовала за свой клуб.

– Видно, – почесав все ещё гудящую голову, не сразу ответила Ясенева. – Меня Стася зовут.

– А меня Ксюша. Будем знакомы! – Девчонка улыбнулась ещё шире, тряхнув пшеничной копной волос.

Так и началось их знакомство. Пожалуй, Ксюша Балабанова была единственной, кого бы Стася могла и хотела назвать «подругой». Ксюша была хорошим человеком, прямым, готовым прийти на помощь попавшему в беду. А ещё у неё был характер и стержень, чем она заставила себя уважать Стасю и притягивала её к себе.

С ней Ясенева вела себя