Горячая поклонница - Эмили Маккей

— Туда ехать полтора часа. Если бы мы так долго пробыли в замкнутом пространстве, я не знаю, что бы со мной стало.

Ана не знала, чего она ожидала от вечера. Неприкрытая демонстрация богатства — есть. Пронырливые папарацци — есть, хоть их и перехватывали у дверей. Куча звезд — есть. Все как обычно.

Чего она точно не ожидала, так это что ее без разговоров примут в этот узкий круг. Работая в Голливуде, она оставалась в тени, теперь же ее вытащили на свет.

Гости собрались в огромном елизаветинском особняке Хадсонов. Первый этаж был украшен сердечками и лентами, вычурное убранство резко контрастировало с элегантностью дома и обстановки. Уорд идеально вписывался в это общество, казалось, что он знает всех. Ана рассказала о «Надежде Ханны» всем, кто проявил хоть малейший интерес, а некоторых даже смогла серьезно заинтересовать. Оказалось, что у нее лучше получается вести светские беседы, чем она думала.

Однако Уорд в сотни раз превосходил ее в этом искусстве. Его рассказы о фонде завораживали почти так же, как его песни. Это заставляло Ану чувствовать себя еще более беззащитной перед ним. Ну почему он не мог быть пустым самовлюбленным болваном?

Ана извинилась и оставила Уорда беседовать с очередной звездой. На выходе из дамской комнаты она столкнулась с Сиси Хадсон. Ана была удивлена, что хозяйка вечера запомнила ее. Конечно, они виделись всего какой-нибудь час назад, но Ана была уверена, что для всех она просто лицо в толпе.

— Как вам вечер? — спросила миниатюрная брюнетка.

— Превосходно!

Сиси хихикнула:

— Лгунья.

— Я…

Ана запнулась.

— Не волнуйтесь, я никому не скажу. — Сиси взяла Ану под руку и повела к мини-бару. — Когда-то я ненавидела этих повелителей Вселенной. Но все ведь зависит от обстоятельств, верно? Ты начинаешь встречаться с богатым и знаменитым, а кончается все это вот такой пустой толчеей в твоем собственном доме.

— Я… — снова начала Ана, собралась с силами и договорила: — Мы с Уордом не встречаемся.

Сиси покосилась на нее:

— Правда?

Кажется, она совсем не поверила Ане.

— Правда. Я здесь, только чтобы рассказать о «Надежде Ханны».

Сиси подняла бровь:

— Ну да, Джек говорил. Отличная идея. — Они подошли к столу, и Сиси взяла тарелку и сунула ее в руки Ане. — Обязательно скажите, если «Хадсон пикчерз» сможет чем-то помочь.

— Спасибо, очень мило с вашей стороны.

— Уорд — хороший человек. Это самое меньшее, что мы можем сделать для женщины, с которой он не встречается.

— Мы правда не…

Сиси не дала ей закончить:

— Эй, я никогда ничего не сообщаю прессе. Репортеры могут переврать что угодно, правда?

— О да, — согласилась Ана.

И еще у них была отвратительная привычка совать нос не в свое дело в самый неподходящий момент. По дороге сюда они приставали к Уорду с вопросами о возобновлении его творческой деятельности, о том, почему он снова пропадает в студии. Как только он начинал рассказывать о молодых музыкантах, которых он продюсирует, они немедленно меняли тему. Они даже не дали ему рассказать о «Надежде Ханны». Очевидно, они слышали только то, что хотели слышать.

Настойчивость репортеров, казалось, совершенно не волновала Уорда. Он словно не замечал, насколько нетактичными были их вопросы, и был так же мил и очарователен, как всегда.

Словно прочитав ее мысли, Сиси наморщила нос:

— Извините за суету перед входом. Когда-то Хадсоны не позволяли репортерам и близко подойти, но теперь, когда мы собираем деньги для фонда, любое внимание прессы желательно. Многие люди помогают куда более щедро, прочитав о фонде в газете.

Ана и Сиси еще немного поговорили, прохаживаясь по комнате, но потом хозяйка ушла выполнять свои обязанности, и Ане снова стало одиноко. Она пошла искать Уорда, но, когда нашла, обнаружила, что он разговаривает с человеком, видеть которого она меньше всего ожидала и хотела. Ридли Синклер, тот самый неверный муж, из-за которого она уехала из Голливуда.

Где был Синклер, там Ану преследовала неудача за неудачей, а ей приходилось часто сталкиваться с ним — его жена играла главную роль в последнем фильме Аны. Она думала с надеждой, что больше никогда не увидит его, и вот пожалуйста — они приехали на одну и ту же вечеринку, он разговаривает с Уордом, а на ней платье, сшитое для его жены.

Ана притаилась за соседней группой людей, надеясь, что они скоро наговорятся и Синклер уйдет. Она не хотела подслушивать, просто до нее долетали обрывки разговора.

— Я вижу, ты пришел с этой дизайнершей, — ухмыльнулся Ридли.

Ана осторожно выглянула из укрытия. Они оба стояли спиной к ней. Она едва не ушла, но желание быть рядом и шмыгнуть Уорду под крылышко, как только уйдет Синклер, оказалось сильнее.

У Ридли в руке был стакан, которым он размахивал в такт словам, расплескивая янтарную жидкость. Ана не была удивлена, что он уже пьян. Как она могла думать, что Уорд хоть немного похож на этого урода?

— Как там ее? Аманда или как-то так? — спросил Ридли.

— Ана, — напряженным голосом ответил Уорд.

Ридли, казалось, не услышал угрожающей нотки в его голосе:

— Ну да, Ана. Она работала над моим последним фильмом.

В этом фильме у него было от силы десять реплик, он вообще попал туда только потому, что его жена так захотела. И вдруг оказывается, что это «его» фильм. Ана усмехнулась. Слава богу, что ей больше не придется иметь с ним дело. И тут Ридли сказал:

— Друг, она такая горячая штучка, что я…

Ана едва не бросилась на него, но Уорд прервал его:

— На твоем месте я не развивал бы эту мысль.

Его голос был ровен и абсолютно спокоен. Она бы ни за что не могла держаться так достойно. Она замерла, внимательно вслушиваясь, делая вид, что отпивает из бокала.

— Что? — глупо спросил Ридли.

— Я хочу, чтобы ты говорил о мисс Родригез в более уважительном тоне.

— А то что? — скривился Ридли.

— У меня куда больше друзей в Голливуде, мистер Синклер, даже учитывая успех вашей жены. Извините меня.

Уорд отошел от него, а Ридли, похоже, так и не понял, что это была угроза.

Ана скользнула прочь, думая о том, что произошло. Уорд встал на защиту ее чести. Он не должен был так делать. Если бы Ридли был достаточно смел, чтобы сказать все это ей в лицо, она бы ударила его. Но он сказал это Уорду, и Уорд защитил ее, ударив в самое уязвимое место — пригрозил карьерным крахом.

Она никогда не нуждалась ни в чьей защите, и теперь поведение Уорда полностью обезоружило ее. Она поспешила закрыться в уборной и прижала руку к животу. Не надо было приходить, не надо было принимать платье, не надо было позволять ему тащить ее на романтический вечер. Меньше всего ей было нужно, чтобы его героический поступок сокрушил последние стены вокруг ее сердца.