Фея придёт под новый год - Ната Лакомка

— Она… остаётся?!

— Да, — коротко ответил он и отвернулся, перебирая бумаги на столе.

Я запоздало вспомнила, что где-то там лежит объявление о награде за поимку графини Слейтер.

— Тодо, как же это… — госпожа Бонита мелкими шажками прошла в комнату.

— Можете идти, Элизабет, — кивнул мне де Синд, и мне пришлось оставить брата и сестру наедине.

Ужасно хотелось подслушать, как дальше пойдет их беседа, но когда я оглянулась по сторонам, то обнаружила, что нахожусь в коридоре не одна.

У стены стояла Черити — в ночной рубашке, заложив руки за спину, окидывая меня испытующим взглядом.

— Тебя оставили, Лилибет? — спросила она, выпятив нижнюю губу.

— Твой отец разрешил мне остаться, — ответила я уклончиво, решив больше не поправлять девочку относительно своего нового имени. Пусть зовет, как пожелает. Это ведь не её выдумка, а госпожи Бониты. Смысл сердиться на ребенка, если он всего лишь делает то, что велит взрослый?

— Ванесса лопнет от злости, — заявила Черити, не двигаясь с места.

— А ты? — спросила я. — Это ведь ты попросила господина Тодеу оставить меня?

Она на мгновение потупилась, а потом презрительно скривила губы и изрекла:

— Мне надоела капуста.

Я спрятала улыбку, и очень серьезно сказала:

— Рада, что тебе понравились мои блюда. Я постараюсь приготовить в следующий раз что-нибудь не менее вкусное. А ты расскажи мне одну вещь…

— Какую? — мгновенно насторожилась девочка.

— Кто такой Мертин? Ты говорила о нём за столом.

Черити фыркнула совсем как моя кошка.

— Глупая, — сказала она высокомерно. — Мертин — это не он. Мертин — это они. Мерси и Огастин. Потому что они одинаковые, и они всегда вместе, — она подумала и добавила: — Нейтон говорит, что это бесит.

— Если бесит, значит, он неправ, — возразила я. — Но как всё просто… Значит, Мертин — это если взять первый слог от имени Мерси и последний от Огастина… Очень забавно. И очень подходит тем, кто понимает друг друга с полуслова. А это чудесно, когда есть кто-то, способный понимать тебя без слов. Разве нет, Черити?

Она передернула плечами и удалилась — хорошенькая кукла, у которой на всё было своё мнение и… не было своего.

Окрыленная победой, я вернулась в кухню, где Джоджо сидела на краешке скамьи, не осмеливаясь начать есть, хотя угли уже прогорели, и суп с гороховой кашей грозили остыть.

— Почему вы не ужинаете, сударыня? — спросила я весело, доставая кастрюльки и чашки, и ставя на край печи свою чашку, чтобы немного подогреть суп. — Попробуйте, всё очень вкусно. Даже детям понравилось.

— Вы… вас… — Джоджо замялась. — Что сказал хозяин?

— Он был очень добр и позволил мне остаться, — сказала я, нарезая хлеб. — Да ешьте уже, пока не остыло совсем.

Мы расположились за столом и с аппетитом поужинали, наслаждаясь тишиной и покоем.

— Кто бы мог подумать, что ореховое молоко так изменит вкус рыбного супа, — удивленно покачала головой Джоджо. — Очень вкусно… А меренги?..

— Из воды, в которой отваривался горох, — я заварила чай и разлила его по кружкам. — Гороховую воду просто взбиваете с сахаром, и она становится точно такой же, как настоящие меренги из яичного белка. Моя мама придумала делать их, когда у нас стало очень плохо с финансами. Когда отец умер, мне было десять, а братьям — и того меньше. Но мама не хотела, чтобы мы лишились сладостей из-за нехватки денег. Вот и придумывала всякие дешевые рецепты. Конечно, гороховые меренги — не равноценная замена настоящим…

— Нет, что вы! Очень вкусно, — Джоджо доедала уже вторую меренгу. — И кто бы мог подумать, что это — из воды, в которой варился нут! А я всегда выливала её…

— Раз господин де Синд нашёл мою стряпню сносной, — я подмигнула ей, и Джоджо неожиданно хихикнула, чуть не захлебнувшись чаем, — давайте решим, что приготовим завтра. На завтрак можно подать овсяную кашу на ореховом молоке, и напечем заварных постных пирожков — можно с рыбой, можно с тушеной капустой, или просто посыпанные сахаром. Можно купить креветок — они такие дешевые, что просто смешно! — и зажарить их с чесноком…

Джоджо слушала меня, приоткрыв рот, будто я рассказывала ей новогоднюю сказку, но когда я заговорила про покупки, помрачнела.

— Продукты заказывает госпожа Бонита, — сказала она. — Сомневаюсь, что креветки есть в её списке.

— Тогда обойдёмся тем, что есть, — бодро произнесла я. — Что у нас есть?

Служанка с готовностью начала перечислять продукты, но остановилась на полуслове, глядя поверх моей головы.

Я медленно оглянулась, ожидая всего, чего угодно — от очередной каверзы Эйбела-Рэйбела до появления королевских гвардейцев. Но это был всего лишь хозяин дома — господин де Синд стоял на пороге кухни и… держал в руке кожаный кошелек.

— Добрый вечер, — пробормотала Джоджо и вскочила, я тоже встала, потому что прислуге не полагается сидеть, когда входит хозяин.

— Ужинайте, — разрешил господин де Синд необыкновенно добродушно. — Я услышал часть вашего разговора, сударыни, и принёс вот это… — он положил кошелёк на стол, и в нём глухо звякнули монеты. — Здесь пятьдесят солидов. Завтра вы пойдете на рынок, Элизабет, и купите всё, что посчитаете нужным. Всё, что вам понадобится в кухне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Пятьдесят солидов?!. Боюсь, в тот момент я перестала что-либо понимать. Да это — целое состояние. Сегодня он уже предложил мне месячную плату, чтобы я ушла из его дома, а сейчас спокойно передает пятьдесят золотых, чтобы я купила еду. На пятьдесят золотых можно нанять экипаж и отправиться в другое королевство, останавливаясь в самых шикарных гостевых домах…

— Очень щедро с вашей стороны… — начала я.

— А как же госпожа Бонита? — выпалила Джоджо.

— Я решил поручить эту миссию нашей новой служанке, — де Синд смотрел на меня, и меня всё больше терзали подозрения, что подобная щедрость неспроста.

— Такая большая сумма… — опять начала я.

— Купите всё лучшее, — перебил меня на этот раз сам хозяин. — Завтра прямо с утра отправляйтесь на рынок, — и он пододвинул кошелек ко мне поближе.