М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

причастен ко всем бедствиям и катаклизмам…

– Иногда достаточно просто не вмешиваться и дать событиям произойти! – Усомнившийся тоже мастерски владел сарказмом.

– Не нравится перезагрузка? Однако и внедрение некой мощной (правда, никто не представляет какой!) идеи – отнюдь не является гарантией сплочения даже вокруг архиавторитетной личности, – пожал плечами Вершитель. – Идеи не дают стабильности в следовании им: человеческие стремления, как я уже говорил, слишком примитивны, непостоянны и, опять же, эгоистичны, для того чтобы содержащийся в идеях вектор не исказился и не распался на толкования и откровенные ереси. Нужны примеры? Да их полна история! Или в столь вопиющем несовершенстве людском ты, Усомнившийся, опять будешь обвинять Господина?

Усомнившийся проигнорировал явную провокацию, что, правда, далось ему с заметным трудом.

– Существует иная альтернатива, – сказал он. – Действительно сделать равными и объединить людей способен закон, который нельзя обойти! Пронизывающий самую суть Мироздания, а значит, и всех живых существ! Закон, который принципиально невозможно игнорировать или обернуть в чью-то пользу!

– То есть абсолютно неподвластный человеку? – углом рта Вершитель обозначил ироничную ухмылку.

– И, дабы исключить манипуляции, – Усомнившийся вперился взглядом в эту ухмылку, – Перворождённым тоже неподвластный!

Вершитель принял вызов – уставился в глаза оппоненту.

– Следуя логике, никто из людей не сможет даже близко сформулировать этот закон, – резюмировал Рэй, пока Вестники играли в гляделки. – А Перворождённые вряд ли захотят. Финита, – и он прихлопнул ладонью по столу.

– Видишь, даже человек понимает это, – едва ли не хохотнул Вершитель. – Некая вселенская справедливость – но не от Господина нашего и не от человека тем более… Тогда от кого? Не от тебя ли, Усомнившийся?

– От того, кто выше и меня, и тебя, и Господина!

– Создатель! Конечно! Ну кто бы мог подумать?! – всплеснул руками Вершитель. – Именно тот, кто никогда никому не ответил ни на один вопрос! Способен ли Он вообще транслировать хоть что-то вразумительное?

– Погоди, Вершитель, – сказал Рэй, – если уж вам обоим так приспичило возиться со мной, вербовать в сторонники, то я хочу услышать объяснения каждого.

– То, что собирается сказать Усомнившийся, вовсе не объяснит…

– Видишь, он знает ответ, – Усомнившийся качнул головой, указывая Рэю на Вершителя. – Всё это время знал, – и помедлил секунду, разглядывая противника в упор. – Так кто кому морочит голову?

– Я устал от вашего хождения вокруг да около, правда! – не выдержал Рэй. – Давайте прекратим эту клоунаду! Что там с законом?! Кто его даст?!

Вершитель и Усомнившийся вновь принялись молча играть в гляделки.

– Так кто же?! – повысил голос Рэй. – Только не говорите, что это…

– Ты, – повернулся к Рэю Усомнившийся.

– Не путай потенциальную способность с фактом! – грянул металлом в голосе Вершитель.

– А ты не наводи мути, Вершитель! Ты сам знаешь, что это так!

– Никто не знает наверняка…

Рэй тряхнул головой.

– Вы всерьёз? Вы, оба? Несёте какую-то чушь… Абсурд…

Он прижал ладони к лицу и, подержав так, с силой растёр.

– Ведь ты же помнишь теперь… – почти прошептал Усомнившийся.

– Ну что ж, вернёмся к нашим баранам… – едва ли не с угрозой произнёс Вершитель, исполнив пальцами по столу перестук маленьких копыт. – То, что ты, человек, собираешься претворить в жизнь, – по собственному ли разумению, по наущению ли Падшего, – не принесёт тебе ни любви, ни счастья…

– Вершитель предлагает вновь обрести забытую тобой любовь – личную и лишь на миг! – перебил Усомнившийся. – Но погляди, не так давно ты сочувствовал и жалел – теней и людей, всех! И готов был жертвовать собой без рассуждений! Что это, как не любовь?! И не то жалкое чувство, которое продлится лишь миг перед окончательным уходом! Другое! Ко всем и навсегда! Исполненное мощи и способное изменить мир!

– Шамудра… – Рэя передёрнуло. – Страшный сон…

– А может, так оно и есть? – будто размышляя, прищурился Вершитель. – Всего лишь сон, бред? Что сможет доказать реальность тени – чрезвычайно изменчивой, эфемерной, иллюзорной по определению?

– Действительно – что? – Усомнившийся выдохнул, откинувшись на спинку стула. – Другая тень? Другая эфемерность? – он пожал плечами. – В конце концов, если уже ничего не помогает, то, может, стоит… самым банальным образом сбросить камень с души? Всё гениальное – просто, и есть весьма нехитрые способы одним махом избавиться от мук выбора…

Он полез в карман и достал что-то, зажатое в кулаке.

– Пусть решит случайность.

– Надеешься на волю Создателя, которая присутствует, по твоему мнению, в каждой случайности? – с издёвкой, однако и со всполохом тревоги в глазах, спросил Вершитель.

– Никто ничего не теряет, – снова пожал плечами Усомнившийся. – Всё просто и быстро…

Он крутнул пальцами, и на раскрытой ладони завращался какой-то предмет.

– Просто и быстро, – повторил Усомнившийся, ловко сбросив призрачную сферу на поверхность стола. – Орёл – решка…

Описывая дугу, сфера двинулась мимо Вершителя к Рэю.

Все уставились, заворожённые, на виртуозный танец меж крошек, царапин и мутных разводов. Он был знаком Рэю, этот танец, как вроде бы знаком был и сам предмет. Чем-то знаком… Не то чтобы ему не доводилось видеть кружащий по столу чеканный кружок, вовсе нет… Ладонь потянулась сама и прервала танец, прекратив вместе с ним и карусель догадок и сомнений. Рэй придвинул монету к себе, взял в пальцы: чей-то профиль под высоким тюрбаном… сплетение непонятных значков на обороте – надпись, как будто по-арабски…

***

…Тусклые отблески невидимого пламени выхватывают из темноты вращающуюся на ладони монету. Вечность, сосредоточенная в мгновеньях… И – как электрический свет из окон проходящего ночью поезда затмевает угли притулившегося за насыпью костерка: «Вот он! Тумен! Чеканный двор приступил к работе не так давно, а народ уже дал монете прозвище: «шэхский тум»! Что, разве ты не видел? Никто из вас? Ты и впрямь не от мира сего! На, держи!» – и кругляш, сверкнув падающей звездой, скачет по широким ступеням – скорее уступам, – затем виляет на стыках собранного из каменных блоков пола… И ещё ярче, хотя вокруг ночь: искажённые ненавистью лица… камень бьёт в голову Фаниса… подобранный факел… Горящий Бастан…

***

– Комедиант! Шут! Представление устроил! – донеслись до Рэя слова вперемешку с сухим, даже каким-то неживым, будто вырвался из глотки мумии, смехом Вершителя. – Ты снова мухлюешь! Выманиваешь согласие!

– Просто освежаю некоторые потускневшие фрагменты прошлого, Вершитель. Он имеет право вспоминать и использовать то, что вспомнил!

– Я помню, – произнёс Рэй сквозь зубы, словно вынимал из собственной плоти врезавшийся возле сердца осколок, и отбросил от себя монету – та скользнула по столу, обратно к руке Усомнившегося.

– Человечество не выживет, если не объединится, – нахмурив брови и пытаясь заглянуть Рэю в глаза, с напором принялся втолковывать ему Усомнившийся. – И только ты…