История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

Поскольку существо современного культурно-исторического типа рациональности определяется прежде всего «опытом переоценки ценностей» научного разума в нынешней культуре, то вполне логично было бы классифицировать современную философию в зависимости от того, как та или иная философская традиция относится к научной форме мышления. Здесь возможно троякое отношение к науке: а) следование ей; б) отказ от нее и в) некая промежуточная позиция, когда наука отвергается или принимается не полностью. В соответствии с этим можно говорить о существовании в современной философии следующих трех основных философских традиций: а) сциентистской {наукократической, научно ориентированной), б) антисциентистской (кулыпурфилософской) и в) религиозно-философской.

К первой (сциентистской) традиции можно отнести философские течения и направления позитивистского толка, в частности, собственно позитивизм во всех его формах и проявлениях, классический прагматизм, современную философскую герменевтику и философский структурализм. Ко второй (анти- сциентистской, или культурфилософской) традиции примыкают метафизические системы, сделавшие ставку не на разум, а на волю (метафизика воли к жизни А. Шопенгауэра, метафизика воли к власти Фр. Ницше), или бессознательное (философия психоанализа во всех ее вариациях от 3. Фрейда до К. Хорни), или экзистенцию (философия экзистенциализма в ее немецкой, французской и итальянской интерпретации), или феномены (феноменологическая философия Э. Гуссерля). Наконец, содержание третьей традиции образуют такие влиятельные в современной философии религиозные течения, как философия неотомизма, философия французского персонализма, христианский эволюционизм Тейяра де Шардена и др.

Прежде чем перейти к реконструкции и анализу содержания основных философских традиций мне представляется необходимым обрисовать хотя бы в общих чертах сложившуюся в современной культуре философскую ситуацию, что позволит на фоне весьма противоречивой и в известном смысле драматичной эпохи «высветить» как-то контуры философской картины.

Современная философская ситуация определяется во многом общей социокультурной ситуацией, которая, в свою очередь, выражается в факте кризиса нашей техногенной (технократической) цивилизации. Последняя нарушила существовавший до сих пор в истории человечества баланс человека и природы. Став господином над природой, человек со временем сам стал жертвой своего детища — бурного развития науки и техники. Современное производство, породившее новый тип цивилизации — индустриальное общество, — привело к господству безличных технологических структур над живой человеческой деятельностью: человек превращается в придаток технологического производства, становится «одномерным человеком» (Г. Маркузе). Человеческая жизнь механизируется, человек как бы растворяется в технологическом производстве, превращаясь из цели в средство: не техника для человека, а человек для техники. Современный уровень развития техники достиг того предела, когда возникла прямая угроза выхода ее из-под контроля человека. Власть техники над человеком вызвала к жизни чувство бессилия, страха перед техногенным миром, безысходности, обреченности, ничтожности человека, [«человек как былинка в космосе» (Б. Паскаль)], конечности его бытия, отчаяния. Тем"самым XX век — век модерна и постмодерна востребовал идеи постмодернистских мыслителей[1116] XVII (Б. Паскаля) и XIX вв. (С. Кьеркегора, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше). Чувство обреченности западной цивилизации становится особенно острым в период сильнейших потрясений. Одним из первых это настроение выразил в XX столетии О. Шпенглер в своей знаменитой книге «Закат Европы».

Однако нахлынувшая в начале XX столетия первая волна «кризисного сознания» не смела окончательно на своем пути порожденный классической (наукократической) культурой сциентизм, который еще и сегодня, в начале нового третьего тысячелетия, остается одной из ведущих традиций философского мышления. Именно противостояние сциентизма, вызванного к жизни развитием науки и техники, и антисциентизма, явившегося продуктом кризиса техногенной цивилизации и научного разума, стало основной антитезой современного философствования, тем основным стержнем, вокруг которого оно сфокусировано.

Эта антитеза сциентизма и антисциентизма просматривается не только со стороны проблемного поля философствования, но и в противостоянии методологии анализа, предлагаемой сциентизмом, и методологии интуитивизма, которой следуют представители различных школ и направлений антисциентистской философской традиции. Если первая в целом следует в русле классической методологии и по существу отстаивает власть Разума (в этом смысле ее можно именовать методологией «рациократии»), то вторая, напротив, переходит от установки на рациональное понимание бытия к установке на волевое отношение к нему, когда на место добросовестного аналитического изыскания встает конструирующее творящее воображение, которое ориентирует философию на построение мифологем. Тем самым антисциентистская (куль-турфилософская) традиция оказывается во власти мифа, а сама вся современная культура — эпохой «власти мифа» (Фр. Ницше), мифократией[1117].

Однако это методологическое различие отнюдь не является абсолютным. Определенное методологическое сходство между сциентизмом и антисциентизмом обнаруживается в плане решения ими фундаментальной методологической проблемы, проходящей красной нитью через всю историю философии, — проблемы поиска конечных оснований, проблемы конечного обоснования. В ее контексте в современном методологическом сознании можно выделить две основные традиции: фундаменталистскую, ориентированную на поиски конечных (абсолютных) оснований и представленную, например, с одной стороны, сциентистами-позитивистами разного толка, а с другой — антисциентистом 3. Фрейдом, и антифундаменталистскую (критицистскую), отвергающую принципиально возможность существования такого рода оснований и отстаиваемую, с одной стороны, антисциентистом Фр. Ницше, с другой — сциентистами Ч. Пирсом, К. Поппером.

Такая метаморфоза современного методологического сознания объясняется изменением общей культурной ситуации, и прежде всего ситуации в науке. Традиционная апелляция к научному разуму оказалась совершенно fc немыслимой в духовной атмосфере западной культуры XX столетия, развенчавшей многовековой культ разума. Оказалось, что человеческий разум слишком изменчив, погрешим, чтоб быть надежным фундаментом челове- н ческой культуры. В этих условиях формируется новый культурно-истори- ; ческий тип рациональности, который выходит за рамки научной рациональ- I ности. Отныне рациональность определяется не только фактором научности и логичности, что было характерно для классического типа рационально- [сти, но и факторами эстетичности, нравственности, психологичности, практичности, прагматичности, оценка которых осуществляется с позиций не только научного мышления, но и всевозможных форм, каковыми могут быть и миф, и интуиция, и религия и т. п. В целом существо современного культурно-исторического типа рациональности можно выразить знамени- , той триединой формулой Вл. Соловьева: Истина, Добро и Красота. Я бы добавил сюда еще и Радость.