Призрак мальчика в пижаме - Дж. Э. Уайт

– А может, с полтергейстами всё иначе, – предположила Агнеса. – Вдруг у него и нет определённой территории?

– Ты имеешь в виду, он может появляться где хочет? – переспросил Бенджи. – Что-то мне это не нравится.

– Ну, это же просто гипотеза, – сказала Агнеса.

– Гипотеза хорошая, – сказала Корделия, – но она не объясняет, отчего он решил пополтергействовать в зале, где было полно народу. Все прочие призраки, которых мы видели, вообще не стремятся иметь дело с людьми.

– А я не уверен, что у них есть выбор, – заметил Бенджи, отрывая ещё кисточку винограда. – Я не думаю, что призраки нарочно не обращают внимания на людей. Просто они нас почти не видят. Иногда, если кто-то очень громко смеётся или что-нибудь роняет, призрак оборачивается в его сторону, но так мы как будто невидимые.

– А что будет, если человек случайно пройдёт сквозь призрака? – спросила Агнеса. – Кто-нибудь вроде меня, кто их не видит?

Бенджи с Корделией усмехнулись в ответ.

– Что такое? – спросила Агнеса.

– Да ты сама так сделала на прошлой неделе, – ответила Корделия. – Прошла прямо сквозь почтальона на втором этаже. Ты тогда ещё обхватила себя за плечи и сказала: «Что-то в школе холодно сегодня!»

Агнеса явно была шокирована, но в то же время ещё и немножко расстроилась, как будто Корделия с Бенджи утаили от неё какой-то секрет.

– А что же вы мне не сказали? – спросила она.

– Даже не знаю, – ответила Корделия, бросив взгляд на Бенджи. – Просто показалось, что это одна из тех вещей, о которых не говорят. Ну, как будто у человека в зубах что-то застряло.

– Это совсем не то же самое! – буркнула Агнеса.

Повисло неловкое молчание.

– Учителя говорят, что такое случалось и раньше, – сказала Корделия, стараясь сменить тему. – Что вы об этом думаете?

– Возможно, это тот же самый дядька, – предположил Бенджи. – Тот полтергейст. Он же не стареет, верно?

– Но зачем?

– Он же привидение, – сказал Бенджи. – Он пугает людей. Все привидения так делают.

– Нет, меня это не устраивает. Должна быть какая-то причина.

– Вы слыхали о змееголовых рыбах? – спросила Агнеса.

Корделия с Бенджи озадаченно переглянулись.

– Они очень интересные! – сказала Агнеса. – Большинство людей их боятся, потому что у них огромные жёлтые глазища и зубы острые, как бритва – вроде как у пираний, только змееголовы ещё и вырастают до четырёх футов в длину! Но самое замечательное – это что они способны в течение какого-то времени жить на суше. Так что когда у них кончается пища в одном водоёме, они могут проползти по траве на новую охотничью территорию.

– Рыбы-убийцы, которые ползают по суше! – сказала Корделия. – Ну, спасибочки, мне теперь кошмары сниться будут.

– В природе змееголовы водятся в Азии и Африке, – продолжала Агнеса. – Но лет пятнадцать назад какой-то идиот выпустил несколько северных змееголовов в один водоём в Мэриленде, и теперь в реке Потомак их порядка двадцати тысяч. Они жрут всё, что видят, и превернули вверх тормашками всю экосистему. Хотя на самом деле они в этом не виноваты. Просто змееголовам там вообще не место, вот в чём дело.

– Так же, как призракам не место в школе Тени? – переспросила Корделия, пытаясь сообразить, к чему клонит Агнеса. – Они как змееголовы?

– Да нет, не они, – ответила Агнеса. – А мы.

Корделия поёрзала на диване, пытаясь найти в словах Агнесы хоть какой-то смысл. «Почему она сравнивает нас с голодными хищниками? Мы же просто пытаемся помочь!»

– Я тебя не понимаю, – сказала она.

– Насколько я могу судить, пока не появились мы, в школе Тени всё было в порядке, всё шло своим чередом, – сказала Агнеса. – Призраки были в ловушке. Они постепенно исчезали. Вместо них появлялись новые. Не стану делать вид, будто понимаю, что это значит, но там явно присутствовал определённый порядок вещей – пока не явились мы и не начали отсылать призраков в Свет. Глупо с нашей стороны было думать, будто никаких последствий не будет. Должна же быть какая-то причина, почему так много призраков застряли в школе Тени. А что, если кому-то – например, тому полтергейсту – это зачем-то нужно? А мы всё портим?

– Тогда почему же он просто не остановит нас? – спросил Бенджи.

– Он ведь может не знать, что это из-за нас все проблемы, – сказала Агнеса. – Он знает только, что кто-то вмешивается в установленный порядок вещей. Может быть, то, что произошло сегодня, было общим предупреждением: «Я знаю, что вы затеяли. Прекратите немедленно, а то я вам!» Может, и тогда, десять лет назад, кто-то освобождал призраков, так же, как и мы.

– А как ты думаешь, – спросила Корделия, – может, это тот самый человек, который погиб? Дэвид Фишер?

– Ну, это логично, – сказала Агнеса. – Нет никаких причин думать, что призраков могут видеть только дети. Что, если он освобождал их и не желал прекращать, и тогда нечто заставило его исчезнуть?

Корделию пробрал озноб. Она уже привыкла не бояться призраков. Нет, они по-прежнему были жуткие, но она была уверена, что если вести себя осторожно, то ей ничего не грозит.

Но если Агнеса права, это всё меняет…

– А ну, погодите, ребята, – вмешался Бенджи. – Ладно ещё призраки. Но что мы ухитрились разозлить какого-то призрака, владеющего телекинезом, – вам не кажется, что это уж чересчур?

– Ах, чересчур? А то, что мы отсылаем духов в их личное посмертие при помощи очков и бейсболок – это не чересчур? – возразила Корделия. – Тут, в школе Тени, вообще всё чересчур! Мы должны принять хотя бы как гипотезу, что Агнеса может быть права.

– Спасибо! – воскликнула Агнеса, просияв от гордости. – Очевидно, впредь самым логичным образом действий будет воздержаться от освобождения любых других призраков, пока мы не разберёмся, с чем мы…

– Что-о?! – воскликнула Корделия так громко, что Агнеса вздрогнула от неожиданности. – Но мы же не можем всё бросить! Мы нужны этим призракам!

– Но я и не говорю, что надо всё бросить насовсем, – промямлила Агнеса – от её уверенности не осталось и следа. – Просто, может, стоит обождать, пока мы не поймём, что происходит?

– Да? А сколько призраков тем временем исчезнут? – возразила Корделия. – Скольких мы потеряем, пока будем сидеть сложа руки и ничего не делать?

– Ну как же ничего? – возразила Агнеса. – Мы будем проводить исследования. Это важная часть любой научной работы.

– Это тебе не научная работа! Вот если бы…

Корделия проглотила конец фразы: «Вот если бы ты могла их видеть, ты бы поняла!» Агнеса и так болезненно воспринимала свою неспособность видеть призраков – ей всё казалось, будто она каким-то образом сама в этом виновата. Упрекать её в этом было бы несправедливо и жестоко.