Точка обмана - Дэн Браун

Летчик ничего не ответил. Казалось, все его вниманиесосредоточено на борьбе с бешеным ветром. Самолет резко сбросил скорость, апотом почти упал на ледяную трассу. Внутри у Рейчел все перевернулось в которыйуже раз. Высокие снежные завалы потянулись по обе стороны машины. Рейчелзатаила дыхание, прекрасно сознавая, что малейшая ошибка пилота будет означатьнеминуемую смерть. Самолет опустился между сугробами еще ниже, и внезапнотряска прекратилась. Оказавшись вне досягаемости ветра, самолет аккуратнокоснулся льда.

Взревели двигатели задней тяги, тормозя самолет. Рейчелнаконец позволила себе выдохнуть. Машина продвинулась еще примерно на сотнюярдов и остановилась точно у красной линии, нанесенной спреем прямо на лед.

Справа пейзаж ограничивался мерцающей в лунном свете ледянойстеной. Слева — то же самое. Только сквозь ветровое стекло Рейчел могла что-торассмотреть... это что-то было бесконечным заснеженным пространством. Ощущениебыло такое, словно после долгого полета они приземлились на мертвую планету.Единственным признаком жизни служила красная полоса на льду.

А потом Рейчел услышала... Издалека приближался звук другогодвигателя. Тон его казался выше. Шум становился все громче, и наконец машинавозникла в поле зрения. К ним приближался большой снегоход. Он тяжелопробирался вдоль ледяной ложбины. Высокий, разлапистый, он напоминал огромноефантастическое насекомое, шагающее на мощных, все сметающих на своем путиногах. Вознесенная на верхотуру плексигласовая кабина была снабжена мощнымифарами, посылающими вперед и вокруг широкие полосы света.

Снегоход, задрожав, замер рядом с самолетом. Дверь кабиныоткрылась, и по лестнице на лед спустился человек. Он был одет в толстый белыйкомбинезон и казался словно надутым.

Безумный Макс встречается с Пончиком Пиллсбери, невольноподумала Рейчел. Увидеть, что странная планета в действительности населена,необыкновенно приятно.

Человек знаком показал, чтобы пилот откинул фонарь кабины.

Тот исполнил требуемое.

Едва кабина открылась, поток холодного воздуха моментальнопробрал все существо Рейчел и, казалось, заморозил ее до глубины души.

«Закройте же этот чертов фонарь!»

— Мисс Секстон? — обратилась к ней белая надутая фигура. — Яприветствую вас от имени НАСА.

Рейчел тряслась от холода. «Вот уж спасибо!»

— Будьте добры, отстегните ремни, снимите шлем и оставьтеего в кабине, а потом спуститесь, держась за выступы на фюзеляже. Вопросы есть?

— Есть! — прокричала в ответ Рейчел. — Где, черт возьми, янахожусь?

Марджори Тенч — старший советник президента — большепоходила на ходячий скелет, а не на живого человека. Ее костлявая фигуравысотой в шесть футов напоминала конструкцию, собранную из отдельных деталей —конечностей, сочленений. Над всем этим непрочным сооружением возвышалась,покачиваясь, голова с желтушным лицом, словно вырезанным из пергамента, с двумяотверстиями ничего не выражающих глаз. В пятьдесят один год она выглядела навсе семьдесят.

Тенч в Вашингтоне глубоко почитали. Она имела репутациюбогини политического Олимпа. Говорили, что ее аналитические способностиграничат с ясновидением. Десять лет работы в разведывательном бюрогосдепартамента помогли отточить критически мыслящий ум до убийственнойостроты. К сожалению, вместе с политической прозорливостью выработался иледяной темперамент.

Как правило, люди выдерживали общение с ней не дольше десятиминут. Природа наградила Марджори Тенч всеми свойствами самого совершенного,мощного компьютера, в том числе его эмоциональностью и душевной теплотой.Однако президент Зак Харни с легкостью выносил характер этой дамы. Ведь этоименно ее интеллект и работоспособность привели его к власти.

— Марджори! — Президент встал, чтобы поприветствовать входящуюв Овальный кабинет даму. — Чем могу помочь?

Он не предложил ей присесть. Общепринятые нормы вежливоститеряли свою актуальность в присутствии особ, подобных Марджори Тенч. Если Тенчжелала сесть, то она и без всякого приглашения прекрасно могла это сделать.

— Насколько я поняла, сегодня в четыре часа вы собираетепресс-конференцию для сотрудников. — Прокуренный голос ее звучал хрипло. — Этопревосходно.

Тенч мгновение помолчала, и президент почувствовал, какработает механизм ее компьютера. Он испытывал к ней искреннюю признательность.Среди сотрудников аппарата Белого дома Марджори Тенч была одной из тех немногихизбранных, кто находился в курсе новейших разработок НАСА, в том числе ипоследнего открытия. Ее политическая интуиция помогала президенту приниматьрешения и разрабатывать стратегию.

— Дебаты на Си-эн-эн сегодня в час, — кашлянув, заметиласоветница. — Кого мы пошлем на спарринг с Секстоном?

Харни улыбнулся:

— Кого-нибудь из младших сотрудников, участвующих визбирательной кампании.

Прием целенаправленного унижения соперника стар, как самапрактика политических дебатов. Противнику просто подсовывают для «отстрела»самую мелкую дичь.

— Есть идея получше, — заметила Тенч, заглядывая своиминевыразительными глазами в глаза президента. — Позвольте мне самой тудаотправиться.

Зак Харни непроизвольно вскинул голову:

— Вы? — О чем, интересно, она думает? — Марджори, но ведьобщение с прессой не входит в ваши обязанности. А кроме того, это дневное шоудля кабельного телевидения. И если я отправлю своего старшего советникаучаствовать в нем, то какое впечатление это произведет? Все решат, что мызапаниковали.

— Совершенно верно.

Харни внимательно посмотрел на советника. Какую бы сложнуюсхему она ни придумала, он ни за что не позволит ей принять участие в дебатахна Си-эн-эн. Каждый, кто хоть раз видел эту умнейшую даму собственными глазами,знал, почему она работает за кулисами. Выглядела она просто ужасно — совсем нес такой внешностью следует представать перед широкими массами, чтобы донести доних идеи Белого дома.

— Я займусь этими дебатами, — решительно повторила советник.

Она уже не спрашивала разрешения.

— Марджори! — Президент попытался подсластить пилюлю. — ЛюдиСекстона непременно заявят, что ваше присутствие на Си-эн-эн означает не чтоиное, как панику и тревогу в Белом доме. Мы не можем слишком рано выставлятьтяжелую артиллерию. Это будет выглядеть так, словно мы отчаялись.

Марджори спокойно кивнула и закурила сигарету.

— Чем отчаяннее мы выглядим, тем лучше.