Точка обмана - Дэн Браун

Сенатор ни на секунду не сомневался, что Тенч — достойная,умная соперница. И тем не менее, глядя через стекло на эту женщину, он не могне подумать, что президент совершил серьезную тактическую ошибку. Марджори Тенчвыглядела поистине ужасно. Сейчас она расслабленно сидела в кресле, спокойнозатягиваясь и вдыхая дым. Правая рука неспешно подносила сигарету к губам,напоминая переднюю конечность жука-богомола.

Да уж, невольно подумал Секстон, с таким лицом лучшевыступать по радио.

Когда Седжвику Секстону приходилось видеть в газетахфотографию старшего советника Белого дома, он каждый раз с трудом верил, чторазглядывает одну из самых влиятельных персон государства.

— Мне это совсем не нравится, — прошептала Гэбриэл. Секстонее почти не слышал. Чем больше он обдумывал ситуацию, тем больше прелестей вней находил. Еще больше, чем совершенно нетелегеничное лицо Тенч, была на рукусенатору ее репутация. Марджори Тенч не уставала подчеркивать при каждойвозможности, что ведущая роль США в мире должна быть обеспечена исключительнопутем технологического прогресса и технического превосходства. Она была ярой сторонницейправительственных исследовательских программ и демонстрировала активнуюприверженность НАСА. Многие считали, что именно под влиянием Тенч президентнастаивает на финансировании не слишком успешных проектов космическогоагентства.

Секстон раздумывал, не решил ли президент наказать Тенч завсе ее дурные советы относительно поддержки НАСА. Может быть, он сознательнорешил отдать своего старшего советника на растерзание?

Гэбриэл Эш смотрела сквозь стекло на Марджори Тенч и немогла подавить все возрастающее предчувствие беды. Во-первых, эта дамачертовски умна. А во-вторых, ее появление здесь и сейчас казалось слишком ужнеожиданным ходом. Сочетание двух этих фактов не сулило ничего хорошего. Еслиучесть приверженность Тенч делу НАСА, то сегодняшнее ее выступление в качествеоппонента сенатора Секстона кажется невыгодным для Белого дома. Но ведьпрезидент далеко не дурак. Предчувствие подсказывало Гэбриэл Эш, что дебатымогут закончиться весьма плачевно.

Она понимала, что сенатор уже предвкушает победу, и это лишьусиливало ее тревогу. Стоит Секстону хоть немного возомнить о себе, как онначнет хватать через край. Конечно, вопрос о НАСА оставался выигрышной картой,и тем не менее Гэбриэл полагала, что в последнее время Секстон слишком ужкозырял ею. Множество избирательных кампаний провалились лишь потому, чтокандидат терял бдительность и шел напролом, тогда как требовалось всего лишьосторожно закончить раунд.

Продюсер, казалось, с радостью предвкушал предстоящийкровавый матч.

— Давайте посмотрим, как вы будете сидеть, сенатор.

Секстон направился в студию, но Гэбриэл успела предупредитьего.

— Я знаю, о чем вы думаете, — прошептала она, — но, радиБога, будьте умницей. Не хватайте через край.

— Через край? — улыбнулся Секстон.

— Не забывайте, эта женщина делает все очень хорошо.

Сенатор многозначительно подмигнул:

— Я тоже.

Напоминающий огромную пещеру главный зал хабисферы НАСА влюбом месте планеты показался бы чрезвычайно странным зрелищем. И то, что оннаходился среди арктических льдов, никак не заслоняло его фантастичности.

Глядя вверх, на купол, собранный из сцепленных между собойтреугольных пластин, Рейчел чувствовала себя словно в колоссальном изоляторе.Стены врастали в пол из чистого льда, на котором по периметру, словно часовые,замерли многочисленные галогенные лампы. Они бросали вверх резкий свет ипревращали зал в какое-то нереальное, призрачное царство.

По ледяному полу в разных направлениях вились, словно змеи,резиновые дорожки. Будто мостики, они соединяли между собой бесконечные,заполнявшие все пространство научные приборы и комплексы оборудования. Средилеса электроники усердно трудились тридцать — сорок сотрудников НАСА. Одетые вбелое люди оживленно переговаривались, возбужденно обсуждая что-то. Рейчелсразу поняла настроение, царившее в зале. Оно было вызвано творческимволнением, радостью открытия.

Вместе с администратором Рейчел отправилась вдоль периметразала. От нее не укрылись удивленные и откровенно неодобрительные взгляды тех,кто узнал сотрудницу НРУ и дочь известного сенатора. В гулком пространствеотчетливо раздавался шепот:

— Это что, дочка сенатора Секстона?

— Какого черта она здесь делает?

— Трудно поверить, что Экстрому не противно с нейразговаривать!

Рейчел не удивилась бы, увидев здесь изрезанные портретысвоего отца. Однако тут ощущалась не только враждебность, но и настроениепобедителей, упивающихся своим превосходством, точно все твердо знали, кто насей раз будет смеяться последним.

Администратор подвел гостью к ряду столов, из которых лишьодин был занят: за ним сидел человек, погрузившись в работу на компьютере. Онбыл одет в черную водолазку, вельветовые, в широкий рубчик, брюки и тяжелыеботинки на толстой подошве. В отличие от остальных он не утеплилсясоответственно обстоятельствам. Человек сидел спиной к подошедшим.

Администратор попросил Рейчел немного подождать, а самподошел к нему, начав что-то объяснять.

Послушав с минуту, человек в водолазке кивнул и началвыключать компьютер. Администратор вернулся к гостье.

— Дальше вас поведет мистер Толланд, — пояснил он, — он тожезавербован президентом, поэтому вы поладите. А я присоединюсь к вам позже.

— Спасибо.

— Надеюсь, вы слышали о Майкле Толланде?

Рейчел пожала плечами, не переставая с интересомрассматривать все вокруг.

— Имя не слишком известное.

Человек в водолазке подошел, широко улыбаясь:

— Не слишком известное? — Голос звучал дружелюбно. — Этолучшая новость, которую я услышал за весь сегодняшний день. Но похоже, я ужеутратил способность поражать с первого взгляда.

Рейчел взглянула на лицо подошедшего и едва не потеряла дарречи. На нее смотрел красивый, спортивного вида мужчина, которого простоневозможно было не узнать. Его в Америке знали все.

— Ох! — не сдержавшись, произнесла она, пока ученый пожималей руку. — Так вы тот самый Майкл Толланд!