Нарты. Эпос осетинского народа - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

пошел вторично,

И, покрывало сбросив, не робея,

Уже успел возлечь я рядом с нею.

О, мог ли думать, что попал я в сеть!

Она схватила войлочную плеть,

Когда ж от страсти начал пламенеть я,

Ударила меня своею плетью,

И колдовством был обращен я в мула.

Колдунья на меня и не взглянула,

Но я прочел в ее глазах укор.

Тогда познал я истинный позор.

Передо мной был корм, но что в нем толку?

На утро был я выведен за челку,

И привязали мне тогда на спину

Для переноски тяжестей корзину.

Там, на вершине башню строить стали,

На мне туда каменья поднимали.

Раз не сдержал я гневного порыва

И сбросил вниз погонщика с обрыва.

Тогда меня избили плетью длинной

И поломали ребра мне дубиной.

Ну, а потом волшебной плетью был я

В пса обращен, и стала жизнь постылой.

А в наказанье, на мое мученье,

Я отдан был в соседнее селенье.

Там по приказу грозного алдара

Я сторожем приставлен был к отаре,

И пастухи сливали все помои

В корыто из ольхи передо мною.

Хоть я привык ко всяческим невзгодам,

Но грязную не мог лакать я воду.

Досадуя на жизнь, с пустой утробой

Я сам не свой был, озверев от злобы.

К полуночи волков огромных стая

Пришла к отарам, пищи ожидая,

И, щелкая от голода зубами,

Завыла: «Нарты не были рабами.

О до чего ты дожил, Урызмаг,

Лакаешь ты помои для собак!

К барашкам лучше подпусти скорей,

Нас покорми и сам поешь плотней.

Ты сам от голода уже слабеешь.

Чего же ты алдаров скот жалеешь?»

И я со злобы подпустил их к стаду,

Полстада съели те и были рады.

А пастухи имели злобный вид,

До черноты я ими был избит,

Потом к алдару отведен обратно

И отдан им одной вдове за плату.

Овец она десятка два имела,

Но волки ночью крали их умело.

И женщина алдара упросила

Продать ей пса и этим сделать милость.

Сама она чурек горелый ела,

А для меня дзыкка не пожалела.

Вот перед сном с заботой неизменной

Она постель мне сделала из сена,

Тугой ошейник поспешила снять,

Сама ж ушла спокойно отдыхать.

Лишь над селом спустилась тьма ночная,

Завыла снова та же волчья стая

И с голоду защелкала зубами:

«Пусти нас к овцам и покушай с нами».

«Не будет этого, ответил я,

И близко подойти ко мне нельзя.

Сюда никто из вас не проберется,

Кто жизнью дорожит, пусть уберется.

Я за добро платить не буду злом,

Сиротским не воспользуюсь добром».

Волков нещадный голод донимал.

Я их ловил, потом уничтожал.

Убил я многих, но одна волчица

Сумела ловко от меня укрыться.

Когда ж нашел ее я и догнал,

Услышал я, как голос прозвучал:

«Не убивай, смерть будет бесполезна.

Больны с тобою мы одной болезнью,

С тобою надо нам договориться.

Узнай, что я такая же волчица,

Как ты, несчастный, пес сторожевой.

Но час настал для радости одной!

Ведь встретились с тобою мы недаром,

Скорей иди к проклятому алдару,

Но в руки ты к нему не попадись

И под кроватью в спальне притаись.

Там в изголовье войлочная плеть

Висит всегда, где надо ей висеть.

Коль украдешь ее до темноты,

То будем спасены: и я, и ты».

О, мог ли я словам ее не внять!

Я кинулся к алдару под кровать.

Вдова, лишь солнца наступил восход,

Из дому вышла проверять свой скот.

Увидя волчьи трупы на дороге,

Искать собаку начала в тревоге,

Но, не найдя ее нигде, она

Пропажею была огорчена.

Пришла вдова к алдару с причитаньем:

«Несчастную избавь от наказанья,

Алдар великий, украшенье дня,

Не рассердись и выслушай меня.

Неоценим твой добрый пес дворовый,

Расправился с волками он сурово,

Но сам пропал. Должно быть, втихомолку

В лес заманив, его сожрали волки.

Чем заплатить мне за такого пса?

Ты справедлив, обдумай это сам».

Алдар сказал: «Гони сюда свой скот,

На этом кончен будет наш расчет».

Проплакала несчастная весь вечер,

Алдару стадо отдала овечье.

«Ну, что ж, то псиной головы цена» —

Решила с грустью про себя она.

Домой вернулась, плача и стеная.

На землю надвигалась тьма ночная.

Но вот затих алдара шумный дом.

Когда с женой заснул он крепким сном,

Из-под кровати выполз я впотьмах

С волшебной плетью войлочной в зубах.

Себя хлестнул той плетью только раз,

И прежний облик принял я тотчас.

Алдара спящего потом хлестнул я

И обратил его мгновенно в мула.

От тяжести кровать переломилась,

И вместе с ним жена его свалилась.

Жену его среди ночного мрака

Я обратил в дворовую собаку.

Тогда собрал я весь алдарский скот,

Пригнал к несчастной матери сирот,

С порога дома громко крикнул ей:

«Взгляни на баранту свою скорей

И до заката загони домой».

Она сказала: «Шутишь надо мной,

Ты вдовью бедность хочешь осмеять.

Коль нет скота, кого ж мне загонять?»

«Нет, женщина, тебе нужна охрана.

Взгляни на двор. Расстроилась ты рано.

Домой вернулось без потери стадо,

За доброту свою бери награду.

Прими подарок пса сторожевого,

Ведь от тебя не видел он плохого,

Куском последним с ним не раз делилась,

Из-за него всей баранты лишилась.

Так знай же: пес добра не забывает,

Тебя алдарским стадом награждает».

Вдова сказала: «Нет меня бедней,

Я эту жизнь терплю немало дней.

А наш алдар ты знаешь ведь каков,

И бедняка ограбить он готов.

Так это стадо и приплод к нему