Крещение огнем - Анджей Сапковский

– Я запретил тебе ехать за нами, – наконец сказалведьмак.

Нильфгаардец, которого Лютик последний раз видел засунутым вгроб, уставился на мокрую гриву коня. Поэт едва узнал его, одетого в кольчугу,кожаный кафтан и плащ, несомненно, позаимствованный у одного из убитыхгавенкаров. Однако он запомнил молодое лицо, которое с момента приключения подбуком еще не успела изменить скупо растущая бородка.

– Я запретил, – повторил Геральт.

– Запретил, – наконец признал юноша. Говорил он безнильфгаардского акцента. – Но я должен.

Геральт спрыгнул с коня, бросил поводья поэту. И вытянулмеч.

– Слезай, – сказал он спокойно. – Вижу, ты уже приобрелсебе железяку. Это хорошо. Я не хотел кончать тебя, когда ты был безоружным.Теперь – другое дело. Слезай.

– Я не стану с тобой биться. Не хочу.

– Догадываюсь. Как и все твои соплеменники,предпочитаешь другой вид драки. Такой, как в той смолокурне, рядом с которойтебе пришлось проехать, следуя за нами. Слезай, говорю.

– Я – Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах.

– Меня не интересует твое имя. Я приказал слезть.

– Не слезу. Я не хочу с тобой биться.

– Мильва, – кивнул ведьмак лучнице. – Окажи мнелюбезность, убей под ним коня.

– Нет! – Нильфгаардец поднял руку, прежде чем Мильваналожила стрелу на тетиву. – Нет, пожалуйста, не надо. Я слезу.

– Так-то оно лучше. А теперь доставай меч, сопляк.Юноша скрестил руки на груди.

– Убей меня, если хочешь. Если не хочешь сам – прикажисвоей эльфке застрелить меня из лука. Я не стану с тобой биться. Я Кагыр МаурДыффин.., сын Кеаллаха. Я хочу... Я хочу присоединиться к вам.

– Уж не ослышался ли я? Повтори.

– Хочу к вам присоединиться. Ты ищешь девочку. Я хочутебе помочь.

– Псих ненормальный, – повернулся Геральт к Мильве иЛютику. – Он спятил. Чокнутый какой-то.

– В сам раз для нашей компании, – буркнула Мильва. –Прямо тютелька в тютельку подошел бы.

– Обдумай его предложение, Геральт, – съехидничалЛютик. – Как-никак, нильфгаардский дворянин. Может, с его помощью нам будетлегче пробраться в...

– Попридержи язык, – прервал его ведьмак. – Ну, давай,доставай меч, нильфгаардец.

– Я не буду биться. И я не нильфгаардец. Я из Виковаро.Меня зовут...

– Мне плевать, как тебя зовут. Доставай оружие.

– Нет.

– Ведьмак, – Мильва наклонилась в седле, сплюнула наземлю, – время идет, а дождь мочит. Нильф не хочет с тобой биться, а ты, хоть истроишь зверские рожи, не зарубишь его так, за здорово живешь.

И что, будем тут торчать, покуда не обделаемся? Всажу егогнедому стрелу в пах и едем дальше. Псхом он за нами не поспеет.

Кагыр, сын Кеаллаха, одним прыжком подскочил к гнедомужеребцу, запрыгнул в седло и помчался назад, криком подгоняя коня. Ведьмак какое-товремя глядел ему вслед, потом сел на Плотву. Молча. И не оглядываясь.

– Старею, видать, – буркнул он немного погодя, когдаПлотва поравнялась с вороным конем Мильвы. – Принципы наружу вылезли.

– У стариков это бывает. – Лучница с сочувствиемглянула на него. – И часто вылезают? Отвар из медуницы, говорят, помогает. Ивправлять надо. А пока – клади себе подушечку под зад.

– Принципы, – серьезно пояснил Лютик, – не геморройныешишки, Мильва. Ты путаешь понятия.

– А кто их там поймет, треп-то ваш заумный! Болтаете,болтаете, одно токо и умеете! А ну, дальше! Езда!

– Мильва, – немного погодя спросил ведьмак, прикрываялицо от секущего на галопе дождя. – Убила б ты под ним коня?

– Нет, – неохотно призналась она. – Чем конь-товиноват? Да и нильф энтот... Какого черта он за нами увязался? Пошто говорит,что должен?

– Чтоб меня черти взяли, если знаю.

***

Дождь не прекращался, когда лес неожиданно кончился и онивыехали на тракт, бегущий среди холмов с юга на север. Или наоборот, взависимости от точки зрения.

То, что они увидели на тракте, их не удивило. Такое ужебыло. Перевернутые и развороченные телеги, конские трупы, раскиданные тюки,вьюки и лубяные короба. И изувеченные, застывшие в разных позах тела, которыееще недавно были живыми людьми.

Подъехали ближе, без опаски, так как ясно было, что бойняпроизошла не сегодня, а вчера или позавчера. Они уже научились распознаватьтакие штуки, а может, чувствовали их простым животным инстинктом, которыйпробудился и обострился в них за прошедшие дни. Научились они и осматриватьпобоища, потому что иногда – правда, редко – среди пораскиданных пожитковудавалось найти немного съестного либо мешок фуража.

Остановились у крайнего фургона разгромленного обоза,спихнутого в ров и как бы присевшего на ступицу поломанного колеса. Подфургоном лежала полная женщина с неестественно вывернутой шеей. Ворот курткипокрывали размытые дождем струйки засохшей крови из разорванной мочки уха, изкоторой выдрали серьгу. На тенте фургона виднелась надпись: "ВЭРАЛЕВЕНХАУПТ И СЫНОВЬЯ". Сыновей поблизости не было.

– Это не кметы, – стиснула зубы Мильва. – Это купцы. Сюга шли, от Диллингена и Бругге, тут их и накрыли. Скверно, ведьмак. Я уж мнилатут к югу свернуть, а теперь, ей-бо, не знаю, что делать. Диллинген и весьБругге уж точно в нильфгаардских руках, здесь нам к Яруге не пройти. Надодальше на восток двигать, через Турлуг. Там леса и безлюдье, туда армия непойдет.

– Дальше на восток я не поеду, – возразил Геральт. –Мне необходимо попасть на Яругу.

– И попадешь, – неожиданно спокойно ответила она. – Нопо более безопасному пути. А двинешь отсюда на юг, прямо в зубы нильфампопадешь. И ничего не выгадаешь.

– Время выгадаю, – буркнул он. – А если ехать навосток, значит, снова его упущу. Говорил же – не могу я себе этого...

– Тише! – вдруг сказал Лютик, поворачивая коня. –Перестаньте на минуту болтать.

– Что такое?

– Слышу.., пение.

Ведьмак покачал головой. Мильва хихикнула.

– Чудится тебе, трубадуй.

– Тихо, сказал! Заткнитесь! Кто-то поет, говорю же. Неслышите?

Геральт скинул капюшон, который Мильва обозвала капором.Мильва тоже прислушалась, потом глянула на ведьмака и молча кивнула.