Систематическое богословие - Луи Беркхоф

class="sup">272. Но совершенно очевидно из контекста, что Кальвин также включает элемент уверенности в «твердое и уверенное знание», о котором он говорит. Говоря о дерзновении, с которым мы можем в молитве приходить к Богу, он даже говорит: «Дерзновение появляется только тогда, когда человек полностью убежден в Божьей милости и спасении. Это настолько очевидно, что слово „вера“ нередко означает ‘уверенность’»273. Он абсолютно отвергает домысел схоластов, которые утверждают, «что согласие хулителей Бога считать содержание Писания истинным, должно считаться верой»274. Но есть и еще более важный пункт, по которому имеются расхождения между концепцией веры реформаторов и схоластов. Последние признавали в самой вере некую подлинную и действенную заслугу (meritum ex congruo, лат. ‘заслуга по истине’), подготавливающую человека к оправданию и помогающую получить его. Реформаторы, с другой стороны, единодушно и недвусмысленно учили, что оправдывающая вера оправдывает не потому, что она является заслугой или обладает внутренней силой оправдывать, а потому, что она служит инструментом получения тех благ, которые Бог дарует посредством заслуг Христа. Они рассматривали эту веру главным образом как Божий дар и лишь во вторую очередь как дело человека в уповании на Бога. У арминиан проявлялась тенденция к католическому взгляду, когда они понимали веру как заслугу человека, на основании которой он благосклонно принимается Богом. Шлейермахер, отец современного богословия, почти не упоминает спасительную веру и ничего не говорит о вере как о детском доверии Богу. Он пишет, что вера «есть лишь первый опыт удовлетворения нашей духовной нужды Христом». Вера есть новое психологическое переживание, новое, проистекающее из чувств, сознание не Христа или какого-либо учения, а гармонии Бесконечного, Полноты вещей, в которых душа находит Бога. Ричль согласен с Шлейермахером в том, что вера появляется как результат контакта с божественной реальностью, но находит ее объект не в какой-то идее или учении и не в полноте вещей, а в личности Христа как наивысшем откровении Бога. Вера есть не пассивное согласие, а активная позиция. Человек веры делает цель самого Бога, то есть Царство Божье, своей целью, начинает трудиться для Царства и, поступая так, обретает спасение. Взгляды Шлейермахера и Ричля характерны для современного либерального богословия. Вера в этом богословии не рождается на небесах, а достигается человеком; она не простое получение дара, а заслуга; не принятие учения, а «соделание Христа Господом» в попытке уподобить свою жизнь жизни Христа. Однако этот взгляд встретил сильное противодействие со стороны «богословия кризиса». В последнем подчеркивается, что спасающая вера не есть естественный психологический опыт, она, строго говоря, есть действие Бога, а не человека, она не находится в постояном распоряжении человека, является сама по себе просто hohlraum (нем. ‘пустое место’) и совершенно неспособна осуществить спасение. Барт и Бруннер рассматривают веру как отклик самого Бога в человеке на Слово Божье во Христе, то есть не столько на какое-то учение, сколько на Божье повеление или Божье искупительное деяние. Вера есть утвердительный ответ, вера — это «да» призыву Бога, «да», вызываемое самим Богом.

Г. Идея веры в Писании

1. В Ветхом Завете. Очевидно, что авторы новозаветных книг, подчеркивая, что вера — основополагающий принцип религиозной жизни, не считали, что предлагают нечто новое и отходят от Ветхого Завета. Они видели в Аврааме образ всех истинных верующих (Рим. 4; Гал. 3; Евр. 11; Иак. 2), а верующих рассматривали как истинных детей Авраама (Рим. 2:28–29; 4:12, 16; Гал. 3:9). Вера никогда не рассматривается ими как новшество Нового Завета, и они не проводят никакого различия между верой двух Заветов. Напротив, они усматривают преемственность двух эпох в отношении содержания веры (Ин. 5:46; 12:38, 39; Авв. 2:4; Рим. 1:17; 10:16; Гал. 3:11; Евр. 10:38). В обоих Заветах вера есть полное посвящение себя Богу не просто как высшему благу души, а как милостивому Спасителю грешников. А очевидные различия вызваны развивающимся характером искупления, но такие различия присутствуют даже в пределах самого Ветхого Завета.

a. В эпоху патриархов. В более ранних частях Ветхого Завета почти нет общих утверждений о пути спасения. Суть веры патриархов нам явлена в действии. На переднем плане — обещание Бога, а история Авраама учит, что на обещание надо откликаться верой. Вся жизнь Ноя определялась доверием Богу и Его обещаниям. Однако образ типичного верующего нам явлен именно в личности Авраама, который покорился Богу, непоколебимо верил в Его обещания и получил оправдание по вере.

б. В эпоху закона. Ниспослание закона не вызвало коренного изменения в религии Израиля, а просто внесло изменение в ее внешнюю форму. Закон не заменил обещание, вера не была вытеснена делами. Многие из израильтян действительно подходили к закону в строго законническом духе и пытались основывать свои притязания на спасение на тщательном исполнении заповедей как свода внешних предписаний. Но для тех, кто понимал истинную сущность закона, испытывал его внутреннее действие и осознавал его духовность, он служил для углубления ощущения греха и обострения убежденности, что спасения можно ожидать только от благодати Божьей. Этим людям все больше открывалось, что суть истинного благочестия — в непоколебимом доверии Богу-спасителю. Надо признать, что в Ветхом Завете большой упор делается на страх Господень, однако частотное употребление таких выражений, как «надеяться», «доверять», «искать убежища в Боге», «взирать на Него», «уповать на Него» и «прилепляться к Нему», ясно свидетельствует, что этот страх не рабский, а детский и благоговейный; эти выражения также указывают на любовь и посвящение себя Богу как на сущность спасающей веры. Даже в эпоху закона вера явно выполняет сотериологическую функцию, ее смысл — в ожидании мессианского спасения. Вера есть доверие Богу-спасителю и уверенная надежда на Его обещания о будущем.

2. В Новом Завете. Когда во исполнение пророчеств пришел Мессия и принес долгожданное спасение, возникла необходимость того, чтобы средства передачи Божьего откровения направляли людей Божьих к личности их Искупителя. Эта необходимость была еще острее ввиду того, что исполнение обещаний произошло в такой форме, которой многие не ожидали и которая на первый взгляд не соответствовала самим обещаниям.

a. В Евангелиях. Требование веры в Иисуса как Искупителя, обещанного и ожидаемого с надеждой, стало характерным для новой эпохи. «Уверовать» означало стать христианином. Это требование на первый взгляд создавало пропасть между старой и новой эпохой. Начало последней даже называется «пришествием веры» (Гал. 3:23, 25). Для евангелий характерно, что в них Иисус постоянно предлагает себя как объект веры и обещает удовлетворить высшие потребности души. В Евангелии от Иоанна высшие аспекты веры подчеркиваются больше, чем у синоптиков.

б. В книге Деяний. В книге Деяний апостолов вера требуется в том же общем смысле. Апостолы своей проповедью приводили людей к послушанию вере в Христа; и эта вера становится принципом формирования нового сообщества. В церкви развивались разные тенденции, породившие разное отношение к вере, — эти различия стали очевидны в книгах Нового Завета.

в. В Послании Иакова. Иаков критикует склонность евреев представлять угодную Богу веру как простое интеллектуальное согласие с истиной, не приносящее должного плода. Его понимание оправдывающей веры не отличается от понимания Павла, но он подчеркивает тот факт, что такая вера должна проявляться в добрых делах. Если она в них не проявляется, то это мертвая вера, которой, в сущности, нет.

г. В посланиях Павла. Павлу приходилось больше всего полемизировать с укоренившимся в еврейской мысли законничеством. Иудей хвалился праведностью от закона. Следовательно, апостолу приходилось отстаивать ту идею, что вера — единственный инструмент спасения. Делая это, он, конечно, много говорил об объекте веры — Христе, поскольку от этого объекта вера получает свою действенность. Вера оправдывает и спасает только