Убийца из детства - Юрий Александрович Григорьев

воду, на плывущие в ней облака и слушал тишину. Но Генке не терпелось продолжить экскурсию.

– Пойдем дальше? – нетерпеливо спросил он.

Он провел Журавлева вдоль берега, и Журавлев увидел вторую, малоприметную дорожку от берега к дому.

– Та дорожка, по которой мы на берег пришли, так сказать, парадная, – пояснил гостю Генка. – А эта другого назначения. Я по ней из баньки в озеро голышом бегаю.

За бугром открылась банька размером с приличный дом.

Невдалеке от бани, прямо в холме, скрывающем дом, Журавлев увидел большую дверь с большим, старинным навесным замком на ней.

– Бомбоубежище? – вырвалось у Журавлева.

– Можно и так сказать, – усмехнулся Генка. – Но вообще-то там у меня сарай, погреб, мастерская и все такое прочее. Идем!

В его руке появился большой ключ с хитроумной бородкой. Заметив удивленный взгляд Журавлева, весело пояснил:

– Замок-то антикварный. Наверное, у какого-нибудь купца на двери склада висел. И ключ соответствующий. Бронза! Видишь, как потемнела.

– Серьезный замочек, – осторожно заметил Журавлев.

– Ерунда! – фыркнул Генка. – Выглядит серьезно, но на деле – чистой воды фигня! Открывается гвоздем. Он у меня так висит. Для прикола.

Генка открыл замок и распахнул дверь:

– Входи!

В коридоре было темно и прохладно. Генка отыскал выключатель, щелкнул им, и тотчас вспыхнул яркий свет. Журавлев увидел перед собой три двери: одну прямо перед собой и по одной справа и слева. Он невольно улыбнулся:

– У тебя, Гена, тут как в сказке! Налево пойдешь, направо пойдешь…

Генка вышел из-за спины гостя и остановился перед ним.

– Там мои закрома! – сказал он и распахнул левую дверь. Перед глазами Журавлева открылись ровные ряды полок, заставленные стеклянными банками, за пыльными боками которых краснели помидоры, зеленели огурцы и много чего еще.

Насладившись впечатлением, которое произвело на гостя хранилище, Генка прикрыл дверь и тут же распахнул соседнюю:

– А здесь – мастерская!

И снова Журавлев убедился, что Генка – мужик хозяйственный. Аккуратный верстак, над ним полки с инструментами. Но главное – непривычная для мастерской чистота. Ни пыли, ни стружки.

А Генка уже открыл третью дверь и объявил:

– А это, как теперь модно, комната психологической разгрузки!

Он жестом предложил Журавлеву войти. За дверью оказалась большая квадратная и хорошо освещенная комната. Журавлев посмотрел вперед и замер в изумлении. Комната была разделена пополам большим и толстым стеклом, идущим от пола и до потолка. За стеклом были настоящие джунгли с причудливого вида растениями, толстыми стеблями извивающихся лиан, с разбросанными на полу большими камнями и бегущим между ними ручейком с прозрачной водой.

Журавлев недоуменно посмотрел на Генку.

– Террариум, – ответил на немой вопрос друг детства. – В нем Петя живет. Видишь его?

Журавлев снова уставился на террариум и только теперь понял: то, что он принял за лиану, на самом деле оказалось огромной змеей. Серо-коричневые пятна на его коже, разделенные извилистыми белыми полосками делали животное почти незаметным. Большие темные глаза на светлой, с красноватым оттенком голове змеи внимательно смотрели на гостя.

– Цейлонский тигровый питон! – гордо объявил Генка. – Правда красавец?

– Да уж, – ответил Журавлев, поеживаясь под пронзительным взглядом питона. – Где ты его взял?

– Достал! – уклончиво ответил Генка. – По случаю.

– А зачем он тебе?

– Чтобы было! – рассмеялся Генка.

– Чем ты такого зверя кормишь?

– Гостями, – снова хохотнул Генка.

Он бросил быстрый, изучающий взгляд на Журавлева. Заметив, что шутка тому не понравилась, обнял его за плечи:

– Извини, шутка плоская. Но Чушкину понравилась. Он даже предложил мне заключить договор на поставку пищи для питона. Сказал, что будет выбирать из своих клиентов самых жирных.

Журавлев усмехнулся. Генка посерьезнел:

– А кормлю я его, Боря, кроликами. Вон там, – он показал рукой куда-то в угол. – Там у меня крольчатник. Этой зверюшке вынь да положь каждую неделю двух кроликов.

Когда Журавлев выходил из террариума, ему показалось, что он чувствует на затылке внимательный, оценивающий взгляд питона.

Потом была банька. Журавлев уже не удивлялся, что у Данилова все на высшем уровне. Но чтобы сделать хозяину приятное, восторженно нахваливал и баньку, и парилку, и все остальное. Слушая его, Генка довольно хмыкал.

– Лучше русской бани ничего нет и быть не может! В прошлом году тоже у Таньки собирались. Вася хвастался своей работой. Позвал нас посмотреть своими глазами, как там здорово. Короче, сходили мы. Костя, Сашка, Борька и я. Ну и что? Я только убедился, что сауны, турецкие бани, японские – все эти заморские глупости – фигня на постном масле!

Напарившись досыта, накупавшись в бассейне, они закутались в простыни, и Генка повел гостя в бильярдную.

– Какое пиво будешь? – деловито осведомился он, открыв большой холодильник. – Есть «Гиннес», «Будвайзер»…

– Что-нибудь светлое.

Некоторое время они, с банками пива в руках, сидели молча.

– Ну вот! – удовлетворенно рыгнул Генка, опустошив банку. – Дефицит электролитов восстановили! Теперь можно и поговорить. Ты детство свое вспоминаешь?

– Конечно!

– А что именно? – продолжал допытываться Генка.

– Да разное, – пожал плечами Журавлев. – Когда что. По ассоциации…

– По ассоциации, говоришь, – повторил Генка. – То есть случайно и бессистемно?

– Ну, примерно так, – проговорил Журавлев. – Ты к чему клонишь?

– А к тому, Боря, что все в жизни должно быть правильно! – с назидательными нотками в голосе ответил Генка. И для пущей убедительности поднял вверх палец. – Потому что там смотрят за тем, что мы делаем на Земле. Я свою жизнь очень часто, так сказать, пролистываю от начала до конца. Смотрю, что в ней сделал так, как надо, где был прав, а где нет. Вот, например, я знаю, что в школе меня недолюбливали. А знаешь, почему?

– Да откуда же? – ответил Журавлев, удивляясь Генкиному интересу к такому пустяку. – Может – да, может – нет. А если и не любили, какое это имеет значение? Теперь, когда мы уже кто лысый, кто седой? Забылось все!

– Не прав ты, Боря! – возразил Генка. – Знаешь ведь… Ничто на Земле не проходит бесследно. Наше прошлое живет с нами. И если в нем есть что-то неправильное, нам приходится за это отвечать.

– На Страшном суде?

– Про Страшный суд не знаю. А в земной жизни – это точно.

– Так ты это про Надежду! – догадался Журавлев. – Знаешь… даже если согласиться с тобой. Все равно ни у кого нет права вершить такой суд на Земле.

– Права нет, а суд есть! – ответил Генка. – Ты думаешь, Надю просто так убили?

– А ты как думаешь?

– Убил ее любовник! – уверенно ответил Генка. – Тут к бабке не ходи! Но почему он это сделал?

– Приревновал…

– Не только! – Генка поднял вверх указательный палец. – Просто ей пришло время ответить за грехи!

– Ты имеешь