Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - Мериел Шиндлер

Вероятно, София старалась себя утешить, что Эрвин погиб не напрасно и что смерть его была героической; и наверняка она молилась, чтобы остальные три ее сына вернулись домой живыми и невредимыми. Враги множились. Теперь и Южный Тироль стал прифронтовым: шла война против Италии. И настоящих тирольцев, таких как Гуго и Эрих, уже призвали встать на его защиту.

Лондон, Австрия, Словения, 2018 год

На два года я с головой погружаюсь в военную историю Австрии времен Первой мировой войны. Я покупаю книги, хожу в музеи, вожу свою семью в долгие походы по горам. Хочется понять, каково было молодым жить, сражаться и умирать с 1915 по 1918 год на австрийско-итальянской границе, на театре военных действий, почти не удостоенном внимания в написанных по-английски книгах о Первой мировой. Я хочу увидеть, что стоит за доставшимися мне в наследство фотографиями деда, снятыми в годы его военной службы.

Отец безмерно гордился тем, что Гуго служил, хотя сам не стал пользоваться такой же возможностью, когда она ему представилась. Курт вспоминал, как в детстве он любил слушать о фронтовых подвигах отца, но больше он почти ничего не рассказывал, а я, к сожалению, не догадалась его как следует расспросить. Фотографии давно погибших людей в военной форме, которые хранил Курт, казались совсем неинтересными. А вот теперь, вооружившись лупой, я вглядываюсь в них, определяя звание, полк, место и дату съемки. Теперь мне нужно как следует рассмотреть фотографии и памятные вещи, проштудировать книги, побывать в музеях, и тогда, надеюсь, на большом историческом полотне я найду то место, где сражался мой дед.

У меня есть три снимка Гуго, сделанных во время службы в горах. На первом он снят с двумя солдатами и немецкой овчаркой. На псе хитроумное устройство: одновременно и поводок, и подъемник в случае падения в расщелину. Кожаные лямки наверняка выдержат вес, если вдруг его придется тянуть с силой. Гуго обнял пса и в порыве веселья водрузил ему на голову свою кепку. Его ружье валяется рядом, на земле. Поверх формы на Гуго и его сослуживцах белые комбинезоны, обязательные для ношения зимой, чтобы быть незаметными на снегу.

На втором снимке, сделанном в конце весны или в начале лета, Гуго и два солдата позируют на фоне каких-то высоких гор. Снега еще довольно много, но кое-где видны проталины с зеленой высокогорной травой. Гуго сидит на камне в расстегнутой серой горной тужурке; это явно потому, что из-за трудного подъема ему стало жарко. Он смотрит прямо в камеру, на глаза падает прядь волос. Гуго слегка прищуривается от яркого света: наверное, фотограф просит смотреть прямо на него и на солнце. Здесь Гуго выглядит старше и изнуреннее, чем на снимках 1914 года, сделанных в саду дома в Игльсе.

24. Зимняя кампания, Гуго Шиндлер

25. Весенняя кампания

Справа от него сидит солдат помоложе, с невыразительным лицом: на нем трудно прочесть эмоции. Он скован – возможно, ему не слишком хочется фотографироваться, а может быть, ему просто страшно. За ними стоит третий солдат, с моноклем, небольшой круглой фляжкой шнапса в правой руке и сигарой – в левой. На каком-нибудь полковом обеде он смотрелся бы очень уместно. Все трое явно позируют. Наверняка из металлической фляжки был сделан не один глоток, чтобы подкрепить силы при подъеме.

Композиция снимка превосходна: Гуго с однополчанами образуют треугольник на фоне горных склонов, окутанных дымкой. И здесь у их ног лежит пес – наверное, тот же самый. Снимок напечатан в крупном размере и наклеен на паспарту. Я хотела бы разглядеть этикетку на фляге, потому что это, вполне возможно, ненавязчивая реклама продукции С. Шиндлера. Нарочно ли Гуго позировал на фотографии именно так, словно желая передать привет матери в Инсбрук?

Как бы я ни старалась, я не могу точно определить, где это снято. Я только знаю, что этот снимок, в поцарапанной рамке, у Курта был всегда с собой; где бы он ни жил, он ставил его на рабочий стол.

Третий снимок – студийный портрет Гуго по случаю получения награды; он явно очень доволен, на груди сияет новенькая медаль (см. илл. 8 на вкладке). Она называется «За храбрость» (Tapferkeitsmedaille), того же типа, которая была и у Эрвина, но я не могу сказать точно, бронзовая она, серебряная или золотая. Это не единственная награда Гуго. У меня есть еще его золотой крест «За заслуги». Он изготовлен из 18-каратного золота с красной и белой эмалью и украшен инициалами Франца Иосифа, который и учредил его за добросовестную службу стране и короне. Год учреждения – 1849 – был выбит на оборотной стороне креста.

На студийной фотографии форма у Гуго чистая, выглаженная, серебряные пуговицы посверкивают, на них видна цифра 1, указывающая номер полка. Заметнее всего оказывается серебряный эдельвейс на воротнике – символ его принадлежности к «защитникам отечества» (Landesschützen).

В крошечном полковом музее, расположенном в Инсбруке, я узнаю, что история полка начинается с тех времен, когда у Тироля возникло особое положение в части службы в армии, дарованное ему указом императора Максимилиана в 1511 году. Тирольцы дали обязательство выставлять за императора определенное количество людей на случай войны, а взамен получили особые привилегии, включая право на владение оружием и освобождение от службы за пределами Тироля. Кроме того, император согласился не вести в Тироле военных действий без согласия его жителей. Уступка была значительной и очень помогла формированию чувства независимости и единения у тирольских горцев.

Эти добровольные стрелковые объединения со временем превратились в «защитников отечества», а потом и во вторые в мире специализированные горнострелковые части; первыми считались итальянские «альпини». В 1917 году их переименовали в императорских стрелков (Kaiserschützen). Новобранцев интенсивно обучали скало– и ледолазанию, ходьбе на лыжах, спуску по канату, боевой тактике в горных условиях, передвижению по крутым склонам и ледникам, геологии и метеорологии. Одной из целей обучения было выявление молодых людей, способных к выполнению специальных и разведывательных операций в условиях высокогорья, а это требовало высокого уровня горной подготовки, выносливости и умения действовать самостоятельно. Не могу утверждать с уверенностью, но, по-моему, оба снимка Гуго были сделаны как раз тогда, когда он выполнял какое-нибудь особое задание.

На студийной фотографии Гуго, стоящий со сложенными руками, излучает спокойную уверенность. Он красив и прекрасно это понимает. Тонкая улыбка трогает его губы, он смотрит прямо на фотографа; вспышка отражается в зрачках. С этого снимка я считываю глубокое чувство гордости и ощущения себя частью страны. Именно этого горячо желали многие молодые евреи Габсбургской империи. Военные успехи Гуго – в реальности, скорее всего, весьма скромные – стали вершиной его достижений в области ассимиляции.