Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - Мериел Шиндлер

Моральный дух начал стремительно падать, подрывая убежденность, что война за освобождение земель предков из цепких лап империи Габсбургов справедлива.

Вена, 2019 год

Я вижу, как Южный фронт поглощает моих предков – Гуго, его братьев Эриха и Отто, их двоюродных братьев Эгона Дубски из Инсбрука и Эгона Кафку из Линца. Из объявления 1915 года о смерти Эрвина мне известно, что и Эрих, и Гуго были повышены в званиях, из лейтенантов (Leutnant) стали обер-лейтенантами (Oberleutnant) и получили награды за храбрость. После долгих и нудных розысков я прихожу к досадному выводу, что вряд ли когда-нибудь дознаюсь, за что именно. Ни в одном из австрийских военных архивов нет сведений, где и когда они были награждены. В конце Первой мировой войны все австро-венгерские архивы были отправлены на хранение государствам, составлявшим империю; тогда никто ведь и представить себе не мог, что следующая война мало что от них оставит.

Несколько дней я стараюсь выяснить, где же сражался Гуго. Задачка оказалась не из легких. Я хожу в самые разные музеи и архивы, тщательно просматриваю все, что написано о войне, выискивая упоминания о его полке, и внимательно рассматриваю все фотографии, ища его лицо. Архивист Венского военного архива недоумевает, когда я спрашиваю, сохранились ли документы по каждой отдельной кампании. Чуть снисходительно он напоминает мне, что на Южном фронте сражались миллионы человек. Я смущаюсь и понимаю наивность своего вопроса. Вероятность найти точное место, где сражался мой дед, куда меньше, чем вероятность обнаружить иголку в стоге сена. Стога хотя бы стоят на месте, а военные действия – это постоянные перемещения. Южный фронт продолжал перемалывать. Крайняя усталость и суровая зима 1915/16 года ослабили напряженность обстановки, но в 1916 году на Изонцо состоялось еще пять сражений, тогда как в предыдущем году их было четыре. В августе итальянцы наконец овладели городом Гориция, стоявшем на этой реке, и захватили очередные три мили территории; но следующие три сражения того же года не принесли ровно ничего фронту, каждый метр которого в человеческих жизнях стоил все еще больше, чем фронт Западный.

Потом – впервые на Южном фронте – Австро-Венгрия пошла в наступление, отказавшись от успешной, но досадной тактики оборонительной войны. Это наступление, так называемая Битва при Азиаго, развернулось в середине мая 1916 года. Его прозвали «штрафным ударом» (Strafexpedition) – в том смысле, что Италию нужно было проучить за развязывание войны, а еще потому, что эти слова как нельзя лучше выражали гнев Австро-Венгрии на наглость итальянцев. Те, выказав изрядное мужество и стойкость, сумели перегруппироваться и заслонили прорыв на фронте. Был ли там Гуго? Очень похоже, что был. Наверняка ведь многие подразделения его стрелкового полка (Landesschützen) воевали, наступали и отступали в этих долинах, проходах и горах.

В июне 1916 года «штрафной удар» закончился, в том числе и потому, что Россия возобновила наступление на Восточном фронте, а без вмешательства Германии это было чревато для Австро-Венгрии коллапсом. Помощь Германии (и Болгарии) в 1916 году способствовала разгрому Сербии, когда нашествие сразу нескольких стран вынудило короля и измотанные остатки его армии отступить по всему фронту.

Одна из фотографий, которую я получила от Тома Зальцера, доказывает, что мой двоюродный дед Отто, военный врач, был в Белграде. Дата не указана, но Отто в военной форме стоит в помещении, похожем на аптеку. С пояса у него свисает длинная шашка, и мне кажется, что он зашел, чтобы подобрать какие-то порошки для лечения своих пациентов.

26. Отто Шиндлер в Белграде

1916 год закончился для Германии и Австрии завоеванием Сербии и Румынии, Россия же воевала на Восточном фронте. Все больше и больше дивизий Австро-Венгрии поглощал Южный фронт; туда стянули чуть ли не половину всей армии.

Тот год ознаменовался концом эпохи: в ноябре 1916 года скончался восьмидесятишестилетний Франц Иосиф, и империя погрузилась в траур. Почти никто уже не помнил, как жилось до него. Императором стал его внучатый племянник, Карл. В 1917 году новый император переименовал три стрелковых полка (Landesschützen) в императорских стрелков (Kaiserschützen). Все подразделения полка Гуго присягнули новому императору.

Коловрат, Словения, 2019 год

Пробелы и скудная информация о военном прошлом Гуго вызывают у меня сильную досаду, и я утешаюсь местными красотами и духом места. Постепенно я прихожу к заключению, что в общем-то не так уж и важно, где именно Гуго сражался. Важно погрузиться в атмосферу и выстроить картину того, как это могло происходить, и не только с Гуго, а со всеми, кто воевал в этих местах. И вот вместе с семьей я совершаю в 2018 и 2019 годах несколько горных походов туда, где сто лет назад погибали люди. Мы отправляемся в Словению, потому что почти весь фронт по Изонцо находится теперь на ее территории.

В жаркий августовский день 2019 года мы ходим по остаткам итальянских окопов у деревни Коловрат, расположенной выше города Кобарид, который раньше назывался Капоретто по-итальянски и Карфрайт по-немецки, что свидетельствует о его мультиэтничности. Люди, говорившие по-немецки, жили здесь рядом с итальянцами, славянами и фриулийцами. За состоянием окопов следит местный музей Первой мировой войны. Издалека они похожи на волны из мелких камней, катящиеся то вверх, то вниз по крутым склонам. Когда подходишь поближе, оказывается, что это узкие щели. Глубиной они едва по пояс и вряд ли могли защитить от точных попаданий снарядов.

Итальянские новобранцы сражались почти необученными. Нередко им даже не давали команду пригнуться, и они тысячами гибли и здесь, и в других местах. Я живо представляю себе, как артиллерийские снаряды оставляли глубокие воронки в склонах холмов, сейчас заросших крапивой и кустами. Я обхожу их, чтобы случайно чего-нибудь не найти. На здешних плодородных полях фермеры во время пахоты до сих пор обнаруживают человеческие кости.

Оглядываясь, я вижу почти всю долину Изонцо – теперь ее называют долиной Сока – вплоть до гор на другой стороне. От жары в воздухе висит марево. Под нами, внизу, еле виднеется река, и бирюза воды в ее извилистом русле резко контрастирует с серо-белыми скалами и пятнами зелени. Облака скрывают противоположные горы почти до половины и кое-где, под лучами солнца, сползают по склонам.

Новые открытия. Цепляясь руками за жесткий грунт окопов, мы обнаруживаем вырубленное в одной из скал двухъярусное укрытие, соединенное винтовой лестницей. Внутри прохлада, очень приятная после дневного зноя. Можно даже сказать, уютно. Снаружи я слышу раскаты грозы, но непонятно, откуда она идет, потому что звук будто отражается от камней на склоне. Вдруг становится очень легко вообразить, как страшно было слушать грохот артиллерии и ожидать неминуемой смерти от австрийских солдат, вооруженных огнеметами. Укрыться здесь негде. То, что строилось для защиты, становится смертельной ловушкой.