Последний билет - Ника Тян

возле ее постели, который он не покидал, внимательно прислушиваясь к каждому движению, тяжелому дыханию и бормотанию во сне.

В последние дни на долю Кристины выпало немало страданий, но самым мучительным из них был холод. От него не спасали ни одеяло, ни шерстяной плед. Как она не укутывалась, все равно ледяные щупальца находили щель, чтобы проникнуть внутрь и обвить все тело. В аптечке оказалось всего несколько таблеток жаропонижающего, которые были выпиты еще в первый день, поэтому боль и холод были постоянными спутниками Кристины во время болезни. Они не давали забыться сном, который бы помог быстрее выздороветь.

Большую часть времени она провела в полузабытьи, в котором реальность смешивалась с бредом. В этом бреду кто-то дергал за ручку входной двери. При этом Джек молчал. Казалось, входная дверь открывается. Кристина хотела позвать собаку, но у нее не было сил, даже бояться не было сил, все что оставалось, это молча лежать и обреченно слушать, что будет дальше. Кто-то стучал каблуками по полу. Кто-то вошел к ней в квартиру, хотя дверь должна была быть запертой, хотя Джек не мог впустить никого чужого. Громкий стук каблуков раздавался сначала где-то в прихожей, затем в кухне и приближался к спальне. Кто-то без приглашения вошел в квартиру и сейчас ищет что-то, расхаживая прямо в обуви.

Дверь спальни распахнулась, по комнате поплыло огненное облако. Это была рыжая женщина. В руке она держала черный магнитофон. Стуча каблуками, она подошла к подоконнику и поставила на него пошарпанный грязный двухкоссетник. Длинным красным ногтем она нажала на кнопку, которая со скрежетом опустилась. Музыки не было, было слышно только, как со скрипом медленно перематывается магнитная лента. Отсутствии музыкального сопровождения ничуть не мешало рыжей женщине задорно танцевать, виляя задом, туго обтянутым короткой юбкой.

– Проваливай, шалава!

Рыжая женщина перестала танцевать и подошла к кровати. Она уставилась на Кристину, стояла и смотрела, не отводя глаз, а потом расхохоталась. Кристина зажмурилась – хохот затих. Но скоро снова задергалась дверная ручка, и рыжая женщина опять вошла в спальню. Она пристально смотрела сквозь черные ресницы.

– Здесь его нет! – прокричала Кристина. – Пошла вон!

Но рыжая женщина снова расхохоталась. Она показывала пальцем на Кристину и хохотала, словно школьница над дурацкой запиской, приклеенной к спине одноклассника. Женщина исчезала, а хохот все носился по комнате и бился об стены, как ополоумевшая птица.

Стало тихо. Кристина долго вслушивалась в тишину, боясь открыть глаза. И, когда она их открыла, то увидела прямо перед собой зеленые глаза и ярко-красные губы. Губы с забившейся в трещины помадой шептали: “Как тебя зовут?”, снова и снова повторяя этот вопрос. Крик застрял в горле. Кристина не могла выдавить из себя ни звука, кроме беспомощного мычания. В руку уткнулось что-то холодное и мокрое. Она увидела Джека, который тыкал мордой ей в ладонь. Рыжей женщины больше не было. Кристина похлопала рукой по кровати, и Джек забрался к ней. Она обняла пса и наконец уснула.

Временами бред отступал, но возможность мыслить не приносила облегчения. В больную голову лезли сомнения, хорошо ли закопан Костик. А что если сейчас среди леса из кучи вскопанной земли торчит его посиневшая рука? Или в окнах электрички, едущей мимо леса, мелькают ошарашенные лица пассажиров, а мимо железной дороги бродячий пес тащит грязный изуродованный труп в разорванной одежде.

Все эти испытания сопровождались назойливым запахом горелой смолы, от которого щекотало в горле и тошнило.

К счастью, все это осталось позади. Глубоко вдохнув воздух с пьянящим ароматом тепла, Кристина, прищурившись, посмотрела на яркое солнце. Белый шар словно говорил, что все будет хорошо, она безмолвно согласилась с ним и не спеша зашла в подъезд, пряча в карманах от посторонних глаз ободранные ладони.

Пора возвращаться к обычной жизни – так нужно думать теперь. Но, жуя зачерствевшую булку, Кристина боролась с желанием отправиться в лес сегодня же, чтобы проверить, все ли следы скрыты как следует. Здравый рассудок, вернувшийся сегодня утром, подсказывал, что Костик закопан глубоко. Не может его разрыть бродячий пес. Но все же хотелось проверить, все ли там в порядке. Возвращаться на место преступления – глупее не придумаешь. В очередной раз прокрутив в памяти картину событий той ночи, Кристина постаралась поверить, что все сделала правильно. По крайней мере, была надежда, что она не допустила ошибок, а вот идти снова в лес – точно ошибка.

Все же одна улика осталась: диск с фильмом все еще лежал в столе. От него нужно было избавиться. Кристина взяла диск и застыла, глядя на белый конверт. Выбросить диск – означало навсегда проститься с девочкой. С теперь уже ее девочкой. В реальной жизни вряд ли случится ее встретить, а значит Кристина не увидит больше ее никогда. Хотелось посмотреть на девочку в последний раз.

Кристина вставила диск в ноутбук.

Нежно-зеленые ветви ив спускались до самой земли. Легкий ветерок раскачивал их, и они ласково поглаживали сочные стебли травы. Из густой листы хмуро выглядывали окна старого покосившегося дома, деревянные стены которого когда-то давно, видимо, были ярко желтого цвета, но краска давно выцвела и местами облупилась.

Кристина остановила видео, в недоумении глядя на зеленые ивы. Она видела их впервые. Она промотала видео, но не нашла ничего ни про девочку, ни про Костика. Вместо этого была старушка и какой-то лохматый мужик. Не было ничего знакомого. Та же слегка потертая эмблема на диске, так же заломан край конверта. Но файл на диске был всего лишь один, и это был не фильм про девочку. Раздраженно швырнув диск в ящик стола, Кристина захлопнула ноутбук. Она сильно жалела, что снова взяла в руки этот злосчастный диск.

Вечером того же дня, когда была обнаружена пропажа фильма, Кристина отправилась на улицу Заводскую. Как именно это должно было помочь объяснить произошедшее, она не знала, но чувствовала потребность увидеть дом №20, это, по крайней мере, подтвердило бы, что разум не покинул ее. Несмотря на то, что силы еще не вернулись после болезни, Кристина шла так, словно опаздывала на последний поезд, который должен увести ее из исчезающего в пламени города. Вот и показался впереди поворот, за которым должна быть автобусная остановка. Кристина ускорилась, хотя итак уже тяжело дышала. Она свернула на улицу Заводскую и не поверила своим глазам – остановки за поворотом не было. Небольшой магазин с двумя вывесками “Одежда из Европы” и “Фрукты и овощи”, автостоянка и никакой остановки. Кристина прошла мимо