Соль этого лета - Эля Пылаева

— Ох, Люба! — смеюсь я. — Высоко метишь.

— Чего там — совсем всë сложно?

— Там всё хорошо. Но не советую пытаться.

— Почему?

— Просто, не советую. Бессо не станет отношений «на работе» заводить. Он это осуждает.

— Вот так! Всех приличных ещё щенками разбирают, — возмущённо. — Кстати, как там твой-то? Пока щеночек — бери! Ушлые девки быстро заарканят.

— Господи, ну о чем ты? Ему девятнадцать.

— Алëна! А в двадцать пять скажут, высоко берёшь и, вообще, он сложный, лучше не пытайся! А тебе для здоровья надо.

— Не хочу даже слушать! — на мгновение затыкаю уши. — Ещё для здоровья я только сексом не занималась. Гадость какая…

— Дурочка! Ну чего тебе надо? Деньги есть у пацана, член есть — девки хвалят, успешный, красивый… Даже делать ничего не нужно. Закрой глаза, раздвинь колени.

Легко сказать!

— Да девятнадцать ему, Люб! — с возмущением цокаю я. — А мне?

— Кому какое дело?

— И Рустам, — оскаливаюсь зло. — Его в покое не оставит.

— Ну, не афишируйте… Трахайтесь себе в удовольствие.

Моим пьяным мозгам, конечно же, кажется, что это вполне себе вариант — не афишировать. И позволить себе это — подпустить Марата. Да только я не уверена, что он способен держать в тайне такие вещи. Они всë время обсуждают свои потрахушки. Сотню раз обрывками слышала. Мальчишки…

Хочется, врезать ему за это.

Люба снова разливает по бокалам.

— Хватит…

— Ну а куда его? Давай допивать. Идти уже надо. Так до утра досидим и попадемся Бесу.

— Пойдём, по дороге допьем.

Слегка пошатываясь и млея от мягкого опьянения, мы, не торопясь, идём к базе. Передаем бутылку из рук в руки, отпивая понемножку. Пузырьки теплого шампанского лопаются на языке. Это так чувствительно…

Люба достаёт последнюю сигарету. И я вроде бы как решила, что бросаю. В очередной раз, да. Но теперь уже точно! Зависимость у меня чисто психологическая, никотиновой нет. Когда нервничаю — курю. Когда всë нормально — забываю про них.

Но шампанское делает меня нестойкой дурочкой. И я вытягиваю из пальцев Любы сигарету, делая быстренько несколько затяжек. Колени становятся мягкими. Я что-то невнятное говорю. Пьяная… капец! Люба смеётся надо мной.

— Всë твоё шампанское!

— Да, перестань, проветримся сейчас и всë. Тихо!..

Проскальзываем мимо охранника.

Хихикая расходимся по комнатам. Как только я прикрываю дверь, слышу голос Бессо.

— Люба… — сонно. — Я же запретил на Солёное.

О, черт…

Люба начинает с ним флиртовать. Дурочка. Отмазалась бы лучше как-нибудь. Так бы спать пошёл и всë. А теперь точно нам завтра обеим влетит.

Болтают около моей двери. Хоть бы не зашёл! Не хочу, чтобы пьяной видел меня.

Позор тебе, Ростовская. То с мальчишкой целуешься, то куришь, то ночами с базы сбегаешь, то вот, шампанским наклюкалась. Как малолетка!

А замок на моей двери так и не работает. Никто здесь конечно чужого не возьмет, но хоть шпингалет надо попросить, чтобы поставили.

Пошатываясь, стягиваю с себя в темноте мокрый купальник. Тяжёлая грудь, покачнувшись, напоминает мне снова, что я женщина. И что у меня есть тело. И оно что-то хочет от меня. Прижимаю ее предплечьями. Мои пьяные фантазии улетают в эротические сны, замучившие меня в последнее время. Стоп…

Та-а-ак лень стирать купальник! Бросаю его на стул. И вообще всë лень. Даже в душ, смыть соль. Да и в коридор сейчас не сунешься. Там Бессо с Любой. Всë утром, — решаю я.

И падаю в свою большую тёплую кроватку, обниматься с подушкой, которая отчего-то решила пахнуть парфюмом Трах… Тарханова! Тарханова!!

Дожилась до галлюцинаций! Но пахнет же…

Приземляюсь, неожиданно врезаясь в горячее тело. Шокированно вскрикиваю, но теплая ладонь быстро зажимает мне рот…

Вот это засада вышла!

Сжимая еë крепче, закрываю ладонью рот.

— Тихо… Ччч… Алëна! — теряясь шепчу я.

Угораздило же вырубиться!

На мгновение замирает, прислушиваясь.

И снова, вырываясь, лупит мне локтем в живот. Едва успеваю напрячь пресс.

— Мм! — сдерживаю стон. — Больно же!

Короткий стук в дверь. Чуть-чуть приоткрывается.

— Алëнка? — из коридора.

Оба замираем.

Убираю ладонь от её губ. Имеет право жаловаться Бесу. Я сам нарвался. Напугал…

Веду костяшками по ее щеке, молча уговаривая не втягивать в ситуацию Беса.

— Спишь?

— Аха… — выдыхает она нервно.

Не сдала…

Дверь прикрывается. Мы ждём, замерев, ещё секунд пять.

Потом мне снова прилетает.

— Гаденыш! — шипит она.

Уворачиваясь, ловлю еë руки. Насильно пропихиваю пальцы между еë. Сжимаю в замок. Поднимаю их наверх, вжимаясь бедром между её ног. Всё, попалась.

— Хватит… Ну всë… - глажусь о еë лицо своим, не рискуя целовать. — Не хотел напугать.

Расслабляется подо мной.

Веду носом по кромке волос, втягивая её запах. Целую в ушко. Кусаю губами кромку, мочку… Серьга дразняще касается языка. Чувствую, как отзывается еë тело. Но Алёна отталкивает, уклоняясь от ласки.

— Какого чёрта ты здесь?! — шепчет сердито.

— Тебя ждал… Уснул.

Мы тяжело дышим в темноте. От неë пахнет шампанским. И я мгновенно пьянею сам. На каждый вдох, соски прочерчивают по моей коже линии. Неожиданно на меня обрушивается ощущение её обнаженного тела. Вау. Пока боролись, не затянутые на поясе шорты немного съехали. И раскалённая головка моего стояка упирается прямо в её прохладный живот.

— Фак… — срывается мой голос.

Медленно рвано выдыхаю, стараясь не сорваться. В ушах пульсирует. Со стоном подаюсь вперёд бёдрами, целую в приоткрытые губы. Темнота делает всë происходящее ещё более пьянящим и не контролируемым.

— Марат!..

Это так нереально кайфово целовать своë имя на еë губах. И меня тащит дальше. Требовательно двигаю бёдрами, отыскивая самую приятную и чувствительную позу.

— Только посмей… — испуганно.

— Я ничего… не делаю, — хриплю я.

И это, мля, очень неустойчивое явление!

Наше дыхание становится ещё более сбитым. Облизываю пересохшие губы. Язык касается солёной кожи.