Соль этого лета - Эля Пылаева

Издали вижу на экране окошко мессенджера. Кому пишет?

Сердце болезненно подрагивает.

Оно уже присвоило этого мальчика. И пугается от мысли, что придётся вырвать его оттуда.

Не твоë дело, Ростовская, кому он пишет. Вы никто друг другу. Это так и останется. Но я делаю шажок вперёд. Ещё один…

И, сгорая от стыда, подглядываю в экран.

«Привет, красивая. Я очень скучаю… Можно, я буду иногда писать?»

Тяжёлым комом внутри всë обрушивается вниз!

Я пячусь назад, быстро сбегаю из комнаты.

Ничего не видя, иду к себе. В горле, ушах грохочет пульс. Запираю дверь. Сползаю по ней вниз. Закрываю лицо руками. И беззвучно прооравшись про себя, опустошенно застываю. Пялюсь на окно.

Какая, же ты дура, Ростовская.

Всë-таки встала в эту блядскую очередь малолеток, запавших на Тарханова?

Идиотка…

Сил подняться нет. Прижимаю к себе сумочку. Внутри вздрагивает вибрацией телефон. Машинально достаю. Смотрю на экран.

«Привет, красивая. Я очень скучаю… Можно, я буду иногда писать?»

Хожу заряженный, свечусь как электролампочка. Потому что я не подписал своë сообщение, но ответила Алёна именно мне.

«Спокойной ночи, Марат». Я не знаю откуда она знает мой номер, но…

И разрешения, писать она тоже не дала, но…

Запрета не прозвучало.

«Доброе… Доброе… Доброе утро!»

Правда и ответа тоже не прилетело.

Несколько раз пересекаемся днëм. Но она занята, вокруг всегда куча людей и взгляд у не строгий. Не подхожу.

— Рома! — ловит Шмеля.

Отдаёт ему длинный контейнер на семь ячеек с таблетками.

— Это утром, — отдаёт второй, другого цвета. — Это вечером.

Ромка безропотно забирает. Алёна плохого ничего в нас не засунет. В основном всякая полезнятина, типа минералов, аминокислот…

— Не пропускать! — назидательно машет пальцем. — У тебя гемоглобин низкий.

— Есть, мой генерал! — козыряет Ромка.

— Не поможет, на инъекции В12 посажу, — с угрозой.

— Ой-ей! Нет! Я ж после них хромой и больной.

В12 та ещё прелесть.

— Вот и пей тогда.

— А нам? — улыбается ей Яшин.

— И вам будет. Сейчас принесу.

Смотрю страдальчески ей в след.

— Не дают? — ржут друзья.

Хищно вздыхаю.

— Пацаны, просмотры падают, давайте крутяк сотворим?

Яша у нас из интерната, родственников вообще никого. Поэтому с бабками у него поначалу было очень туго. Но с мозгами порядок, мы помогли раскачать ему аккаунт с трюками. И периодически делаем крутой контент. Акк растёт, денежка капает. Не миллионы, конечно, но проблема карманных денег решена.

С рекламных — периодически проставляется. А спорт премии он не трогает, копит.

— Идея такая: положить телефон с включённой записью на землю. Поставить на замедленный режим и через него покрутить сальтухи. Потом наложим трек.

— Давай! — стягиваю футболку.

Крутим сначала простенькие.

Потом, уже поймав азарт, решаем прыгнуть одновременно. Но я по нижней траектории, а Ромка надо мной со стойки.

— Максимовны нет? — оглядывается Ромка.

Она рычит на нас за любой экстрим. Перед соревнованиями можно травмироваться. Но мы ж аккуратно…

Делаем несколько дублей.

Потихонечку собирается публика.

— Давай, я тоже сделаю? — подходит к нам Катя.

— Давай! — соглашается Яшин.

— Марат, подкинешь меня? — ловит мой взгляд. — Двойное хочу.

Мне не нравится эта идея. Но срабатывает рефлекс — помочь.

Чуть приседаю, сцепляя руки в замок, парни страхуют.

— На три давай. Раз… Два… Три!

Со всей силы выкидываю её вверх, готовясь страховать, если вдруг полетит с осечкой.

Не стоило, конечно, девчонок втягивать. Но она делает идеально, уверенно приземляясь на ноги, в нескольких сантиметрах от телефона.

Яшин, крестится, поднимая свою прелесть с асфальта.

— Целенький… Я уж думаю всë, конец ему.

— Молодец, супер! — показываю Кате большой палец.

— Давай вместе? — игриво ведёт пальцами по моей грудной мышце.

— Жучок… — делает вид, что смахивает.

Вежливо улыбнувшись, делаю шаг назад.

— Потом как-нибудь.

— Ещё пишем! — зовёт нас Яша. — Мар, поотжимайся, прямо сейчас выложим. Пусть тебя девочки залайкают.

Медленно и технично отжимаюсь, ухмыляясь в лежащую на асфальте камеру.

Рядом стоящие девчонки хором громко стонут на всё лады, как только я ухожу вниз, словно я не отжимаюсь, а трахаю.

Стоны становятся быстрее и энергичнее, угорая, ускоряюсь в заданный девчонками ритм.

Хохочем всей толпой. Руки вздрагивают от смеха. Сбиваюсь. Перекатываюсь на спину. Валяюсь на горячем асфальте, глядя на облака.

Яшин выкладывает видюшку со стонами на фоне.

— Полетела! Марат в тренде!

Катя перешагивает через меня одной ногой. Стоит так, что я опять могу рассмотреть все детали.

Ну, мля, начинается…

Не хочу я ее рассматривать.

Провокационно улыбается.

— Попался?

Шлепаю её по кроссовку, намекая, чтобы отошла.

— Дай встать.

Но она не отходит, протягивает руку.

Черт, по-другому из-под этого «моста» теперь не вылезешь, либо хамить, либо спину обдеру об асфальт, либо воспользоваться предложением «руки». Хамить не хочется, компания весело общается. Да и шкуру жалко.

Хрен с тобой…

Хватаюсь за протянутую руку. Она немного пятится и тянет меня вперёд. Поднимаюсь.

— Марат, потренируй меня по азам самообороны?

— Это не ко мне, я не тренер.

Кати что-то охеренно много! Она как танк. Вспоминаю, что и на крыльце тогда я поймал именно еë, когда поранил руку. Наверное, это была срежиссированная ситуация. Но тогда я на неё внимания не обратил. Маньячка…

Разворачиваюсь на стовосемьдесят. Иду, не знаю куда. Побегать от девчонок — это моë всë. Поначалу их настойчивое внимание, конечно, давало тестостерона и уверенности в себе. Но потом приелось. И наверное, я стал вести себя цинично. Взять, то что хочется и на этом тормознуть. А с момента как втрескался в Алену и это стало сомнительным кайфом.