Адвокатский калейдоскоп - Константин Евгеньевич Ривкин

выработаны и введены в жизнь. Ввиду изложенного, Президиум находит, что т. Х не может быть признан виновным в происшедшем недоразумении»[28].

«Положение об адвокатуре РСФСР» 1980 года назначение адвокатов для осуществления защиты по требованиям органов предварительного следствия и суда вменило в обязанность заведующих юридическими консультациями. При этом и здесь имелись определенные отклонения в поведении тех, кто желал уклониться от такой неденежной работы, либо встречались иные нарушения, на которые следовала реакция дисциплинарных органов.

В сказанном нетрудно убедиться, ознакомившись с содержанием сборника «Дисциплинарная практика московских городской и областной коллегий адвокатов», вышедшего в свет в 1971 году[29], где можно найти следующие примеры наказания адвокатов:

— отказ адвоката от выполнения распоряжения заведующего консультацией о принятии поручения вести дело в порядке статьи 49 УПК РСФСР (аналог действующей ст. 51 УПК РФ. — К.Р.) влечет дисциплинарное взыскание;

— неявка адвоката в судебное заседание по делу, ведение которого было ему поручено консультацией, по уважительной причине, но без извещения суда и заведующего консультацией влечет дисциплинарное взыскание;

— если в деле нет ордера адвоката, защищающего подсудимого по соглашению, то адвокат, получивший поручение защищать подсудимого в порядке статьи 49 УПК, не освобождается от явки в судебное заседание, даже если адвокат осведомлен, что подсудимого будет защищать другой адвокат, приглашенный по соглашению. При таких условиях неявка адвоката, получившего поручение в порядке ст. 49 УПК, повлекшая срыв слушания дела, влечет дисциплинарное взыскание.

Отдельные примеры в данном сборнике говорят о возможности привлечения к дисциплинарной ответственности заведующего юридической консультацией за ненадлежащую работу по организации назначений адвокатов, в том числе при необходимости замены одного адвоката на другого («Заведующий консультацией, получив заблаговременно сообщение, что адвокат по уважительной причине не имеет возможности явиться в судебное заседание по делу, в котором адвокат принимает участие, обязан принять все зависящие от него меры для замены этого адвоката»).

Приводимая подборка дисциплинарной практики интересна для нас еще и тем, что в ней хотя и весьма незначительно, но уже начинает высвечиваться проблема существования так называемых карманных адвокатов, которые в угоду дознавателям, следователям и судьям стали всё чаще игнорировать свои профессиональные обязанности. В одном случае мы узнаём о наложении строгого дисциплинарного взыскания за «выполнение адвокатом просьбы следственных работников об участии в проведении действий в порядке статьи 201 УПК РСФСР (аналог ст. 217 УПК РФ. — К.Р.) без ордера, лишь с последующим оформлением поручения в консультации». В другом разъясняется, что, «если адвокат не имеет поручения консультации и ордера, он не должен принимать участия в рассмотрении дела даже по просьбе судьи, который будет рассматривать дело (такая просьба вызвана была нежеланием судьи отложить слушание дела в связи с отсутствием защитника, участие которого по делу являлось обязательным)».

По нашим наблюдениям, рост числа адвокатов, которые как минимум халатно относились к своим профессиональным обязанностям, получив назначение войти в дело в качестве защитника, а как максимум — совершали предательство, содействуя лицам, в производстве которых находится уголовное дело, в осуществлении функции обвинения, произошел с изменением процессуального законодательства, более активно допустившего участие адвоката на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Иными словами, значительно расширились легальные возможности для контактов защитников с представителями обвинительной стороны.

А в дальнейшем усугубило картину мощное вторжение товарно-денежных отношений в российскую правовую действительность, которому сопутствовало существенное снижение барьеров для желающих стать адвокатами. Отметим, что в 1998 году Г.М. Резник с явным огорчением признавал: «Наша российская адвокатура начинает приобретать все более густую прокурорско-ментовскую окраску»[30], а проводившиеся научные исследования того времени выявили существование на практике такого печального и отнюдь не редкого феномена, как связка «следователь — свой адвокат»[31].

По этому поводу судья Верховного суда РФ в отставке Н.А. Колоколов в весьма доступной форме разъясняет: «Чего ожидают от адвоката по назначению дознаватели и следователи? В неофициальном обороте всегда существовало понятие “карманного адвоката” — защитника, который появился в деле по протекции самого следствия. Для такого адвоката участие в деле — это исключительно источник дохода. Грамотно оформленный следствием допуск адвоката к участию в деле — железная гарантия, что в случае отказа обвиняемого от первоначальных показаний суд данное изменение в его поведении оценит критически, ибо никто еще не отменял неписаного, но железного правила “первое слово дороже второго”»[32].

Оставляя на совести высокопоставленного экс-служителя правосудия суждение по поводу значимости «первого слова» (как явно предлагаемой к реанимации разновидности печально известной «царицы доказательств»), заметим, что далеко не все представители силовых ведомств одобряют существование «карманных адвокатов», при этом хорошо зная причины и способы их фиктивной деятельности.

В опубликованной в «Вестнике Уральского юридического института МВД России» статье под названием «“Карманный” адвокат — служитель стороны обвинения» Т.В. Черкунова не без оснований пишет, что на практике эффективной реализации устранения защитника по соглашению способствуют некоторые недобросовестные представители профессионального адвокатского сообщества. Вследствие спроса со стороны должностных лиц, ведущих предварительное расследование, организовалась целая группа адвокатов-защитников, которые прибывают на следственные действия по первому звонку следователя (дознавателя), подписывают протокол следственных действий, в проведении которых не участвовали, не заявляют возражений и ходатайств, молчат на следственных и иных процессуальных действиях, выступая в роли безмолвных статистов, склоняют подзащитного к признанию вины[33].

Аналогичные откровения можно встретить и среди прокурорских работников. Так, Ю.П. Гармаев считает, что одним из самых неприглядных и безнравственных проявлений разновидности адвоката, именуемого автором «коррумпированным», является его бесплатное и разовое участие как своеобразного «статиста» в следственных действиях, как правило первоначальных, когда подозреваемый или обвиняемый дает признательные показания. Осуществление защиты по бесплатным делам как раз и входит в качестве одного из условий приближенности такого адвоката к следователю, наряду с другими взаимными услугами. Эти «де-факто» следователи и оперуполномоченные, «переодетые» в адвокатов, берут на себя большую долю бесплатных дел[34].

Относительно употребляемой терминологии нужно заметить, что еще в 2009 году Ю.Ю. Чурилов дал весьма лаконичное и емкое по смыслу определение устоявшегося в адвокатской среде словосочетания «карманный адвокат», указав, что это адвокат, осуществляющий мнимую защиту, лишенный процессуальной самостоятельности и обслуживающий интересы стороны обвинения. Он же, будучи практикующим адвокатом, признавал: «Участвуя за один день в нескольких следственных действиях, “карманные адвокаты” в настоящее время оказывают юридическую помощь