Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман

Старше на десять лет, с подмоченной репутацией. Внешность средняя, не привлекающая модельные агентства. Я не мог сосредоточиться и непроизвольно выписывал на бумаге: «Николь, Николетта, Ника». Исписал страницу. Спохватившись, разорвал лист на мелкие клочки и выбросил в урну. В конце дня не выдержал и по электронной почте отправил короткое сообщение: «в пять тридцать?» – Она незамедлительно ответила символом «большой палец вверх». – Я радостно щёлкнул пальцами и отправил ей тот же символ, вспомнив давнюю шутку Лизы, что ни к чему не обязывающее приглашение на чашечку кофе, завершается сексом чаще, чем прямолинейно высказанное предложение заняться любовью.

Ровно в пять я вылетел из офиса, и через пятнадцать минут занял место за столиком в дальнем углу кафе. С тревогой наблюдал за входной дверью. Торговой марке «Старбакса» около трёхсот лет, но, как утверждают менеджеры компании, кроме музыки всё осталось, как прежде. Не думаю, однако, что встроенные в столики лазерные компьютеры, позволяющие клиентам кафе «гулять» по интернету, старше черепах нью-йоркского зоопарка. Лукавят менеджеры, лукавят…

Николь появилась без опозданий. Я помахал рукой, просигналив, что уже занял столик. Она заказала «эспрессо» и села напротив меня. Теперь я смог смело ощупывать глазами её лицо, замер, восхищённо разглядывая пухлые губы, наполненные вишнёвым соком – помада идеально выделяла их контур – и растерялся, не зная, с чего начать разговор. В воображении я плыл по бушующим волнам, с нижней губы – на верхнюю, затем к уголкам рта, и – нырок, закрыв глаза, с головой окунался в шоколадные прелести чёрной жемчужины.

Заметив моё смущение, она кокетливо улыбнулась и раскрыла белоснежные зубы.

– Я вам нравлюсь?

Я ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. «Она работает на полицию? – больно ужалила интуиция и остерегла, – номер, голубушка, не пройдёт. Роберт Маркус – воробей стреляный. На мякине его не возьмёшь».

– Поговорим о шедеврах лесбийского мирового искусства, – доверившись интуиции, преодолевая соблазн, бодро проговорил умудрённый опытом «воробей», мысленно давая отпор тайному агенту полиции нравов: «Если ты думаешь, что женские чары на меня подействовали, то глубоко ошибаешься».

Николь изумлённо вскинула брови и вымученно улыбнулась. Я бойко уточнил, выстраивая вокруг себя защитную стену.

– Поговорим о картине Леонардо да Винчи «Мона Лиза», о пленительном портрете обворожительной лесбиянки и её завораживающей улыбке.

– Это не совсем так, – растягивая слова, молвила осторожно Николь. – Великий флорентинец был розовым, как и все. Но с одной особенностью. Эта картина автопортрет.

– Да ну ты! – недоверчиво воскликнул, изобразив на лице сарказм.

Николь добродушно улыбнулась кончиками губ.

– В университете в классе «История живописи» нам говорили, что на скрупулёзно точные параметры своего черепа Леонардо да Винчи наложил женские черты, и этим выразил тайное желание изменить пол, как бы говоря, «я был бы таким же красивым, если бы природа распорядилась иначе».

– Ты шутишь?!

– Ни чуточки. Профессор, ссылаясь на современников Леонардо, утверждал, что он был трансвеститом, надевал женские одежды и щеголял в них по улицам. Тягу к переодеваниям он объяснял любовью к розыгрышам и мистификациям. Сейчас подобное увлечение объяснимо. А операции по смене пола доступны каждому радужному.

– Ты хочешь сказать, что у Леонардо да Винчи было тайное желание стать транссексуалом? – ненамеренно сорвалось с языка, потому как вспомнил крамольную мысль, возникшую вчера, когда взгляд нежно прикоснулся к «жемчужине».

Николь неопределённо пожала плечами.

– Я этого не говорила. Но… – не торопясь, она подбирала слова, настороженно наблюдая за моей реакцией. Решившись, вскинула подбородок и легко взломала защитную стену, выстроенную Робертом Маркусом: «Я восхищаюсь вами».

Я застыл в удивлении: что со слухом? Ослышался? Николь воспользовалась замешательством и живо заговорила, не отрывая глаз от моего лица.

– Своим подвигом, ставшим достоянием гласности, вы обратили внимание на бедственное положение гетеросексуалов.

Молча, я выставил ладонь, предупреждая поползновение причислить Роберта Маркуса к врагам нации.

– Не волнуйтесь, – она нежно перехватила руку, прижала к столу и, не убирая свою ладонь, тёплую и нежную, проникновенно заговорила. – Телевидение сообщило, что вы оформили документы для натурализации. Благодаря этому, оказались в Вашингтоне на государственном проекте. Но меня не обманешь. Чтобы избежать наказания, изображаете радужного. Всё правильно. Надо выживать. Но чтобы вы меня не опасались, скажу: я не та, за кого себя выдаю.

– Вы не лесби?! – с трепетом прошептал я, осознавая, что совершаю роковую ошибку и стремительно несусь в пропасть.

Николь оглянулась и, убедившись, что к нам никто не прислушивается, призналась.

– Я такая, какая есть. Сексуал-диссидент. – Она пригнула голову и бойко зашептала. – Нас немного. Движение началось в Бостоне. В Гарвардском и Массачусетском университетах. Первые подпольные группы назывались «Молодые гетеросексуалы». Название прижилось. Теперь мы так подписываем листовки и разъясняем, что история человечества в том виде, как она преподается в школах и университетах, бессовестно переврана. В будущем году на День Независимости мы выйдем в Манхэттене на «Парад гордости» и единой колонной, мужчины и женщины, пройдём по Пятой авеню, а если полиция преградит нам дорогу, начнём целоваться. И пусть ханжи подавятся от злости: в центре Нью-Йорка мужчина целует женщину.

От крамолы надо улепётывать, не щадя пят. А если суставы оцепенели, и ты трусливо застыл на месте, – погибнуть достойно. Как вариант, пустить себе пулю лоб. Магия женщины предотвратила самоубийство. Я скосил взгляд. За соседними столиками никого не было. По совету мудрецов, рекомендующих «клин вышибать клином», с одной крамольной темы перескочил на другую, менее опасную.

– Все врут. Из Библии при очередном переписывании вычеркнули Иакова, физического, родного брата Иисуса. Мир построен на лжи. Ложь пропитала умы.

– Ещё как врут! – разгорячилась Николь. – Ложь опирается на насилие, а история пишется победителями!

– Переписывается.

– Вот именно! Переписывается! – забыв об осмотрительности, с жаром подхватила Николь. – Когда-то население нашей планеты было гетеросексуальным.

– Тише, пожалуйста. Нас могут услышать, – умоляюще попросил и приложил палец к губам.

Николь спохватилась, наклонила голову и зашептала.

– Двести лет назад по заказу Пентагона для деморализации войск противника в Лос-Аламосе создали бомбу любви. При взрыве она выделяла химическое вещество, вызывающее однополую, сексуальную страсть. Солдаты, не имевшие индивидуальных средств защиты, бросали оружие и кидались друг другу в объятия. Во время испытаний случилась авария. Неконтролируемая цепная реакция вышла за пределы военного полигона. Противоядия не было. Вирус окутал планету. Гетеро трансформировались в радужных.

– Даже если так, то как это нас касается? Меня и тебя?

Николь хихикнула.

– Предки наши семь поколений назад были радужными. Вирус оказал на них противоположное действие. Радужное меньшинство превратилось в большинство, а гетеросексуальное большинство – в меньшинство. Так что мы как были десятипроцентным сексуальным меньшинством, так им и остались. Когда-то радужным, теперь не радужным, но меньшинством.