Я защищал Ленинград - Артем Драбкин

Мужиков Анатолий Николаевич

В народном ополчении под Ленинградом

Известие о нападении фашистской Германии на нашу Родину всколыхнуло комсомольскую молодёжь, я без промедления вступил добровольцем в ряды Ленинградского народного ополчения. Народное ополчение сыграло большую роль, и важно то, что участники были простые люди. Там были и деды, и старики, и рабочие, и учёные, все встали на защиту города. Я тогда работал за городом, подо Мгой. Из Мги я как раз пришёл в народное ополчение. Оттуда нас перебросили в Ленинград. Сформировали из нас первую дивизию народного ополчения. Размещались мы в здании, где сейчас располагается Нахимовское училище. На полях стадионов учили нас ведению рукопашного боя, стрельбе, преодолению минных участков и другим премудростям боя.

Обмундирование у нас было старенькое: гимнастёрочка, пилотка, ботинки с обмотками. Шинели старенькие, тёмно-коричневые, мы их в скатках носили, просвечивали они на свету и продувались на ветру. Зимой, когда морозы были за тридцать, это было уже в Невской Дубровке, дополнительно выдавали старые, застиранные от крови ватники, но и это не спасало нас от лютых морозов.

Вот так всё простенько. На вооружении были старые, царского времени карабины. По одному подсумку на брезентовом ремне. И, конечно, противогаз всегда у нас болтался. Касок у нас, миномётчиков и артиллеристов, вообще не было. Я тогда был уже заряжающим в батарее 120-мм миномётов. В батарее три миномёта с прицепом на конной тяге.

Ночью нас погрузили и вывезли на место боёв. Прибыли мы в Стрельну, и там мы приняли боевое крещение. Там мы оказались отрезанными от Ленинграда, как бы во второй блокаде. Там были бои, это мои первые бои. Тяжело было. Немец сильно наступал. Армия народного ополчения - это всё-таки не кадровая армия, она была сформирована в очень короткие сроки из жителей города, разных возрастов и профессий, плохо обучена и вооружена. Может, поэтому не смогли сдержать... Необстрелянные мы были, какая у нас сила была? Командир батареи у нас был чуть ли не профессор. Ну какой из него воин?

Сосредоточив большие силы, применяя массированные налёты артиллерии, авиации, немец прорвал там нашу оборону. В этом бою прорвался через оборонительную полосу немецкий танк и угодил прямо на позиции нашей миномётной батареи, раздавил один миномёт и два миномётных прицепа. После этого случая нам приходилось перевозить миномёты на повозках в разобранном виде. Мы с разрозненными пехотными подразделениями, сдерживающими немцев, с короткими боями отходили по берегу Финского залива к Ораниенбауму. Проходя через Петергоф, я с душевной болью смотрел на удручающую картину Нижнего парка - заброшенные фонтаны, некоторые скульптуры разбиты. К счастью, многое успели спрятать, закопать и вывезти. В Ораниенбауме уже были подготовлены оборонительные рубежи по берегу небольшой речки. Там опять в оборону, и держали там оборону. Сумели там остановить продвижение немцев. Ораниенбаум оказался отрезанным от Ленинграда и стал плацдармом. Тяжело было. Нам большую помощь оказывал Кронштадт. Мы как раз напротив Кронштадта стояли, его нам видно было хорошо. Как начинает Кронштадт стрелять, немец сразу затихает. Только и слышно шипение: жжжж, жжжж, снаряды летят через головы.

Уже в Ораниенбауме народное ополчение стали переформировывать в кадровые дивизии. Я попал в 10-ю стрелковую дивизию. В октябре командование решило вывести 10-ю стрелковую дивизию на другое направление обороны Ленинграда. Когда нас собирались днём перебрасывать в Ленинград, немец, очевидно, об этом знал. Мы сосредоточились на пирсе, подогнали самоходные баржи, начали грузиться. А он как открыл шквальный огонь по пирсу, перебил там много. Я помню, мы с товарищами успели укрыться под штабелем брёвен, сидели там. И только под покровом ночи сумели нас собрать, пехоту дивизии погрузить в самоходные баржи, все были душевно подавлены пережитым днём. Погрузились без происшествий. Я уже в таком состоянии был, что не знаю. будь что будет. Завалился в трюм в этой барже на нары, решил заснуть. Нас повезли в Ленинград. Шли в темноте под носом у немцев, немцы неоднократно открывали артиллерийский огонь, но Кронштадт своей мощной артиллерией заставлял немцев замолчать.

Конечно, мы все обовшивевшие были, потому что не мылись несколько месяцев на плацдарме. Помылись в Ленинграде, сменили бельё и после этого почувствовали облегчение. Подкормили нас чуть-чуть, потому что Ленинград уже тогда был в блокаде и особо еды не было. После этого дивизию пополнили личным составом, и нас перебросили в Невскую Дубровку, и там мне пришлось побывать на «Невском пятачке».

«Невский пятачок»

Когда мы были на «Невском пятачке», мы не могли даже корректировать огонь, настолько всё хорошо просматривалось и простреливалось немцами. Земля была перемешана со снегом, всё было чёрное. Поэтому для пехоты там были очень тяжёлые условия. Голод, холод. Умирали от голода и от мороза пехотинцы. На правом берегу Невы стояли в основном артиллерийские части. В ноябре 1942 года пехота нашей дивизии сменила другие пехотные части на «пятачке».

В сентябре 1941 года остатки нашего миномётного подразделения, которое входило в 1-ю гвардейскую дивизию народного ополчения, вошло в регулярное армейское соединение - 10-ю стрелковую дивизию. Части этого соединения были очень потрёпаны в боях. Из Ленинграда через несколько дней отдельный миномётный дивизион, входящий в 10-ю сд, вместе с нашим миномётным подразделением был переброшен на более тяжёлый участок Ленинградского фронта - Невскую Дубровку. По пути на новое место боёв мы проезжали по Всеволожскому району, мимо станций Рахья, Ириновка - торфяное предприятие Ириновское, которое в этот период напряжённо работало, давая топливо блокадному городу. При виде этих мест на меня сразу нахлынула масса воспоминаний о времени, проведённом здесь, когда я работал в период практики и учёбы в Ленинградском техникуме по специальности электромеханика торфяных машин, воспоминания о товарищах - ребятах и девчатах нашего техникума. В одном из посёлков торпредприятия жили мои хорошие друзья с родителями - это Николай Кононов и его жена Валя, которые поженились, ещё учась в техникуме. Я ничего о них не знал, а как хотелось повидаться! После войны я побывал в их семье: какая волнующая была встреча!

Находясь несколько дней в Ленинграде, до прибытия на новое место, пришлось видеть и уже испытать ужас надвигающейся блокадной зимы для населения и войск фронта. В октябре наступил голод, у жителей не было продовольственных запасов, так как никто не ожидал той блокады и суровой зимы. Город находился в полном мраке. С наступлением темноты улицы становились пустынными, да и днём очень мало появлялось людей, так как часто были обстрелы и бомбёжки. Многие ленинградцы эвакуировались, и многие разъехались за город, надеясь выжить там.

Привезли наше подразделение рано утром в район посёлка Невская Дубровка - редкий лесок, болотная местность. Командир взвода объявил нам, что на этом месте будут наши огневые позиции. Зима уже вступила в свои права, морозец и хороший снег. По звукам пулемётных очередей, разрывам снарядов стало понятно, что передний край рядом. Сразу приступили к оборудованию огневых позиций для двух миномётов взвода. Земля на болоте - промёрзлый песок с водой, как бетон. Принесли лом, кирки и стали отрывать котлован под блиндаж, ровики для миномётов и ходы сообщения. Дни коротки, а нужно работы закончить засветло, так как без укрытия оставаться очень опасно - уже поблизости от нас разорвалось несколько снарядов, а также где-то рядом, по стволам деревьев, шлёпались пули.