Рогалик в Хогвартсе - Elanor

Хаоса» или «Магия Неопределенности». Она не подчинялась строгим законам и формулам, как классическая магия. Она основывалась на воле, на намерении, на способности изгибать вероятности и управлять случайностями. Это было именно то, что мне нужно в моей «рогаликовой» жизни, где каждый новый цикл был полон неожиданностей.

Я также наткнулся на описания древних ритуалов, позволяющих создавать «якоря души» — нечто похожее на крестражи Волдеморта, но без необходимости убивать. Это были сложные, энергозатратные ритуалы, требующие редких ингредиентов и огромной силы воли, но они могли бы дать мне определенную страховку от окончательной смерти, даже если мои «перерождения» однажды прекратятся. Мысль о создании такого якоря прочно засела у меня в голове.

Изучение запретных заклинаний было не просто чтением. Я практиковался. В самой дальней, самой защищенной части Выручай-комнаты, которую я превратил в подобие древнего святилища. Некоторые заклинания были настолько мощными и опасными, что даже простое их произнесение вызывало дрожь в стенах и заставляло воздух потрескивать от переизбытка энергии. Я учился контролировать эту энергию, направлять ее, подчинять своей воле.

Моя собственная магия начала меняться. Она становилась темнее, холоднее, более… первобытной. Иногда, когда я концентрировался, я чувствовал, как из глубин моей души поднимается нечто древнее, чуждое, что-то от тех существ, с которыми я заключил сделку, и что-то еще, более древнее, пробужденное запретными текстами. Это пугало меня, но одновременно и пьянило. Я получал силу. Настоящую силу.

Мои отношения с артефактами тоже изменились. Я больше не просто создавал их. Я начал вкладывать в них частицу своей новой, темной энергии, делая их продолжением себя. Мой амулет от ядов теперь не просто вибрировал — он испускал волну ледяного холода, нейтрализуя некоторые яды еще на подлете. Мой кулон-отражатель не просто отклонял проклятия — он мог поглотить часть их энергии и перенаправить ее обратно во врага.

Приближался Хэллоуин. Вечер выбора чемпионов. Я знал, что мое имя снова вылетит из Кубка Огня. Но на этот раз я был готов как никогда. Мой разум был крепостью. Мое тело защищено артефактами. А моя душа… моя душа была наполнена запретными знаниями и ледяной решимостью.

Я сидел в Большом Зале, наблюдая за суетой. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга уже прибыли. Флер Делакур, как всегда, была окружена толпой поклонников. Виктор Крам выглядел мрачным и сосредоточенным. Седрик Диггори улыбался и шутил с друзьями из Пуффендуя. Наивные. Они не знали, что их ждет. Они не знали, что этот Турнир — всего лишь прелюдия к гораздо более страшным событиям. И что один из чемпионов — я — уже давно не человек.

Дамблдор произнес свою обычную речь о чести, дружбе и магическом сотрудничестве. Я смотрел на него и видел за его словами лишь паутину лжи и манипуляций. Мой Архив требовал пополнения, и Дамблдор был одним из главных его «поставщиков».

Кубок Огня выбросил имена. Крам. Делакур. Диггори. И, наконец, под гробовую тишину и недоуменные взгляды… Гарри Поттер.

Я медленно поднялся. На этот раз я не стал кричать, протестовать или обвинять кого-либо. Я просто посмотрел на Дамблдора. Долгим, холодным, пронизывающим взглядом. Взглядом существа, которое познало Бездну и вернулось оттуда другим. И я увидел, как в его глазах на мгновение мелькнул страх. Настоящий, неподдельный страх.

Я направился в комнату для чемпионов, чувствуя на себе сотни взглядов. Но меня это не волновало. Мои мысли были уже далеко. Я обдумывал, какие из новых, запретных заклинаний стоит опробовать на драконе. И как использовать этот Турнир для того, чтобы нанести первый, по-настоящему болезненный удар по моим врагам. По всем моим врагам.

Глава 14. Шестой раунд. Поцелуй Иуды от чемпиона Дурмстранга

Комната для чемпионов после выбора. Людо Бэгмен лебезил, источая фальшивый энтузиазм. Мадам Максим и Каркаров смотрели на меня с откровенной враждебностью и подозрением. Каркаров, бывший Пожиратель Смерти, кажется, чувствовал во мне нечто такое, что заставляло его нервно потирать свою левую руку, где когда-то была Темная Метка. Седрик Диггори, «настоящий» чемпион Хогвартса, старался держаться от меня подальше, его обычная добродушная улыбка выглядела натянутой и испуганной. Флер Делакур смотрела свысока, но в ее прекрасных глазах вейлы я уловил отголосок того же страха, что и у остальных.

А Виктор Крам… чемпион Дурмстранга, знаменитый ловец, угрюмый и неразговорчивый. Он единственный не выказывал явного страха или враждебности. Он просто смотрел на меня своим тяжелым, пронзительным взглядом, словно пытаясь разгадать, что скрывается за моей ледяной маской. В его взгляде было что-то… изучающее. И это меня насторожило. Я занес его в свой Архив с пометкой: «Потенциальная угроза. Недооценивать нельзя. Мотивы неясны».

Возвращение в гриффиндорскую гостиную было предсказуемым. Обвинения, крики, истерика Рона, который на этот раз превзошел сам себя в своей завистливой ярости. Гермиона пыталась что-то говорить о правилах, о честности, но ее голос тонул в общем гвалте. Я не стал ничего объяснять. Я просто обвел их всех своим ледяным взглядом, от которого они невольно попятились, и молча прошел в спальню. Моя аура дементора, пусть и невидимая, сделала свое дело — комната погрузилась в звенящую тишину. Пусть боятся. Страх — лучший инструмент контроля.

Последующие недели превратились в один сплошной марафон подготовки и наблюдения. Я почти не спал, проводя ночи в Выручай-комнате, которая трансформировалась то в древнее святилище для изучения запретных ритуалов, то в тренировочный зал для отработки новых, смертоносных заклинаний, то в библиотеку, полную фолиантов, которых не было даже в Запретной секции. Мои познания в магии Хаоса и магии, воздействующей на душу, росли с каждым днем. Я научился создавать нестабильные, но мощные энергетические конструкты, подчинять своей воле низших духов стихий, вызывать краткосрочные искажения реальности. Это была опасная магия, она вытягивала из меня силы, оставляя чувство глубокой внутренней опустошенности, но одновременно давала ощущение почти безграничного могущества.

Мои артефакты также совершенствовались. Я вплетал в них элементы магии Хаоса, делая их непредсказуемыми для противника. Мой кулон-отражатель теперь не просто отклонял проклятия, он мог поглотить их и выпустить обратно в искаженном, усиленном виде. Кольцо-усилитель холода научилось создавать вокруг меня зону абсолютного нуля, где замерзала сама магия.

Отношения с «Муди» — Краучем-младшим — превратились в сложную игру. Он явно был заинтригован мной, моей силой, моими знаниями. Он пытался выведать, откуда у меня такие способности, намекал на Темного Лорда, на возможность «сотрудничества». Я играл с ним, как кошка с мышкой, подбрасывая ему обрывки информации, иногда правдивой, иногда лживой, наблюдая за его реакцией, изучая его повадки. Я знал, что он