Русское сокровище Наполеона - Людмила Горелик

Оказывается, она спросила это вслух, потому что врач с переднего сиденья оглянулся и кивнул кому-то над ней:

— Я же говорил, что все нормально, сейчас в себя придет.

Глаза поднять почему-то было больно, но Маша все же постаралась и подняла. Возле нее, покачиваясь на высокой скамейке, сидели Таня и Аллочка. Лица у них были взволнованные, но ее вопросу они обрадовались.

— Лежи-лежи, не смотри вверх — тебе нельзя, — сказала Аллочка.

— Почему нельзя? Почему мы в «Скорой помощи»? Куда мы едем?

Алла с Таней переглянулись.

— Ты только не волнуйся, Машуня, — начала Таня. — Тебя какой-то хулиган по голове ударил и сумку забрал. Хорошо, что сзади шел Владимир Олегович, он из Исторического возвращался. Он даже видел этого хулигана, но издали, не успел подбежать. Он и «Скорую» сразу вызвал. Мы едем в больницу.

— А зачем в больницу?

— Ты сознание теряла — похоже на сотрясение мозга, надо проверить.

— Больной пока лучше не разговаривать, — подал голос врач с переднего сиденья, и девочки замолчали. Но Маша и сама уже вспомнила, как шла с пирожками через двор возле стройки… Она забеспокоилась насчет своей сумки — там и кошелек, хоть денег в нем мало, и телефон. Пирожки были в пакете. Она покосилась вокруг — пакета тоже не видно.

В «Красном кресте», куда привезла «Скорая», Маше сделали МРТ. Встал вопрос, оставлять ли ее в больнице. Сотрясение было, но, к счастью, не такое уж сильное. Она, конечно, хотела домой: и Буонапарте один скучать будет, и вообще дома лучше. Голова кружилась, перед глазами все плыло. Вдруг в приемник вошел Юра. Вот и глюки начались. «Привет, глюки!» — она помотала головой. Голова отозвалась болью.

— Спасибо. — Юра обратился сразу к Тане, оказывается, это она ему сообщила по телефону. — Я тебе несколько раз сегодня звонил, — повернулся он к Маше, — уже начал беспокоиться, и вот не зря.

— У меня телефон украли, — пробормотала она. — Телефон жалко!

И заплакала. Что-то ей всего после хулиганского удара по башке так жалко стало. И телефон. И сумку. И пирожки. И себя тоже. Врач переглянулся с медсестрой: «Придется оставить, нельзя домой отправлять в таком состоянии». Маша, плача, просилась домой, ей обязательно нужно домой. Врач почему-то стал теперь обращаться исключительно к Юре. Таня с Аллочкой тоже на него смотрели, вопросительно и с надеждой. Медсестра сделала Маше укол. Плакать она почти тотчас перестала. Голова кружилась, очень хотелось спать. Все стало безразлично. И телефон. И вообще все.

Проснулась Маша у себя дома. Рядом Юра с Буонапарте. За окном темно, значит, вечер уже, поздно. Юрка книжку какую-то читает, Буник дремлет — давно сидят, наверно.

— Проснулась? — Юра отложил книжку. — Сейчас лекарство примешь и поешь. Тетя Леля приходила, котлеты тебе принесла куриные.

Да, есть хотелось.

— А когда Елена Семеновна приходила? — спросила она.

— Почти сразу, как мы из больницы приехали. Часов в пять, наверно. Я ей позвонил, и она пришла.

Маша сегодня, кажется, вообще не ела: утром пошла без завтрака, а пирожки обеденные пропали. Она попробовала встать, походила по квартире. Голова сильно кружилась, но съесть что-нибудь все же надо. Хотела пойти на кухню, но Юра не пустил — сам все принес.

— Врач сказал, что тебе сегодня лучше меньше двигаться.

Котлеты были вкусные.

— Спасибо передай Елене Семеновне. Все-таки хорошо, что меня отпустили домой.

— Ага. — Юра поставил на стол компот. — Еще Юля приходила, компот клубничный тебе принесла.

— Юля? — Маша нахмурилась. — А когда она приходила?

— Часа полтора назад. Тоже до тебя дозвониться не могла и позвонила мне. Пришлось рассказать, что на тебя хулиганы напали. Она даже хотела задержаться, чтобы за тобой ухаживать — не ехать сегодня в Москву. Но я ее успокоил, что тебя не оставлю.

— Это хорошо, — сказала Маша. Выпила компот, потом лекарство и снова легла. Заснула мгновенно.

Утром проснулась поздно. Юра сидел с ноутбуком на коленях, писал что-то. Бунька спал у Маши в ногах. Повертела головой — не болит. И не кружится. Вообще нормально все.

— Это от лекарства ты спишь, не удивляйся, — кивнул Юрка. — А как себя чувствуешь?

— Кажется, совсем хорошо. — Маша прислушалась к себе. — Сегодня голова не болит.

— Утром уже звонили из полиции, я сказал, что ты не можешь к ним прийти, тебе врач прописал постельный режим, так они собираются сами часов в одиннадцать сюда явиться.

— Полицейские? А зачем ты вызвал? — удивилась Маша.

— Я не вызывал. Но когда Владимир Олегович тебя нашел там, в проходном дворе, без сознания, он сразу позвонил в «Скорую» и в полицию. Таня звонила около часа назад, тебе привет. Говорит, что у вас в музее всех допросили, первым делом Владимира Олеговича, конечно. Ищут этого хулигана, который тебя ударил.

Только успели позавтракать — пришел полицейский, на этот раз один. Давний уже знакомый, капитан Демин. Маша лежала в постели. Так Юра настоял. Еще и напомнил Демину, что у нее строгий постельный режим, — не ходит, мол.

Капитан с портфелем прошел в комнату, только фуражку в прихожей оставил. Сел возле Маши, достал бумагу, ручку, пристроился у стола и начал допрос. Демин был, как и в прошлые встречи, основателен, официален, суров. Вначале расспрашивал о сумке, которую украли: как выглядела, что в ней было, сколько денег оставалось в кошельке. Потом заинтересовался подробностями: откуда шла, куда, где именно проходила и что видела перед нападением. Маша отвечала.

— Не было ли у вас каких-нибудь конфликтов в пирожковой? — строго просил Демин.

— Нет, в пирожковой конфликтов не было, — усмехнулась Маша.

— А где были? — прицепился Демин.

— Нигде не было, — ответила Маша и задумалась: а ведь конфликтов у нее не было вообще ни с кем. Действительно, почему этот хулиган напал именно на нее? Разве что сумка… — На меня напали, чтобы отобрать сумку, разве не ясно?

Пришел черед усмехаться Демину.

— К сожалению, этот мотив не проходит, гражданочка. — Он полез в свой необъятный портфель и вытащил оттуда Машину сумку. — Узнаете?

— Да, это моя сумка. А где вы ее нашли? Вы поймали грабителя?

— Грабителя, к сожалению, пока не поймали. Сумку вашу он выбросил, ее лейтенант Демочкин в мусорном контейнере нашел в том же проходном дворе. И самое интересное, что, по вашим показаниям выходит, ничего не похитили. Все, что вы перечислили, там лежит. Денег, конечно, мало было, но ведь и их не взяли! И мобильник не взяли! Что же это за вор такой? А может, вы не все перечислили? Может, еще что-нибудь было?

— Нет, ничего больше не было.

Демин посмотрел на нее внимательно и тяжело вздохнул: