Пообещай лучшую ночь - Марселла Бэлл

где вас ждет большая кровать?

Она покраснела.

— Нет, нет, нет. То есть нет, спасибо. Я еще не готова лечь спать, — сказала она с придыханием. Потом сглотнула и облизнула губы. — Кроме того, зачем идти так далеко, когда здесь есть роскошный диван и горящий рядом камин? К тому же свечи еще не погасли…

Ее глаза сами были как свечи, горя ярким огнем и прожигая его насквозь.

Он сглотнул.

Они уже однажды сидели на этом диване, и результат был… обжигающим.

Они уже играли с огнем — на самом деле, в течение всего ужина, — и он мучительно пытался сопротивляться ее влиянию на него.

— А если мы зайдем слишком далеко? — спросил Бенджамин прямо.

— Никто не узнает, если мы только один раз… — выдохнула она.

Он замер.

Они не должны были… по многим причинам… но они хотели этого, и она была права, в настоящий момент они были одни во всей вселенной.

— Вы этого хотите?

Он заставил себя спросить об этом, хотя уже отлично знал ответ.

Он никогда в жизни еще не испытывал такого непреодолимого желания.

Пусть это будет их секретом, но это должен быть выбор их обоих.

Потом никто из них не должен говорить, что это было лишь затмением, что они пошли на это под влиянием момента.

Но ждать ее ответа было для него пыткой. Он видел, как напряженно работает ее мозг.

И когда она кивнула, у него перехватило дыхание.

Взяв графин с вином, он встал и жестом предложил ей проследовать вперед, к камину и дивану.

Ее взгляд упал на диван, и ее глаза расширились.

Место преступления.

Он знал, что все еще существует риск того, что она передумает.

Ее щеки покраснели.

Мири перевела взгляд с того места, где они целовались накануне, на него.

И снова кивнула.

Когда она поднялась, он с трудом сдержал стон.

Пояс ее халата ослаб, и полы разошлись немного, так что он мог видеть краешек ее кружевного бюстгальтера. Она пошла к дивану, и ее каблучки звонко застучали по полу.

Дойдя до мехового ковра, остановилась, и он затаил дыхание, наблюдая за ней и пытаясь угадать, что та сделает дальше.

Ответ на этот вопрос он получил, когда она медленно сняла туфли, сначала с одной ноги, потом с другой, босиком ступила на ковер и с наслаждением выдохнула.

При этом звуке все его мышцы напряглись.

— Все, что произойдет здесь, здесь и останется? — тихо спросила она. — Мне не нужно беспокоиться о моем будущем в этой компании?

Он кивнул, хотя она стояла спиной к нему. Судорожно сглотнув, он выдохнул:

— Да.

Теперь кивнула уже она.

Не оглядываясь на него, она подошла к дивану и села на самый краешек, подоткнув под себя полы своего коротенького халата.

Он медленно подошел к ней, стараясь держать себя в руках.

Он хотел, чтобы она улыбнулась. Хотел, чтобы она приняла его приглашение вернуться в тот чувственный рай, который они отыскали прошлым вечером.

Но сейчас он чувствовал, что рискует сильнее, чем она, рискует чем-то большим, чем новая работа.

Но у него не было времени обдумать все это.

Он поставил бокалы на кофейный столик и налил в них вино из графина, а потом сел рядом с Мири.

Но она проигнорировала вино и немного придвинулась к нему.

Это было едва уловимое движение, но он знал, что никогда его не забудет.

Она протянула к нему руки, и только глупец не ответил бы на этот жест.

А он не был глупцом.

Придвинувшись к ней, обнял ее, приподнял и усадил к себе на колени, так, как это было накануне.

Их губы слились в поцелуе.

Она зарылась пальцами в его волосы, и они оба полностью отдались наслаждению этой минуты.

Это было сумасшествие.

И они были предупреждены.

Они были коллегами и не имели права становиться любовниками.

И все же поддались соблазну.

Она раскрылась навстречу ему, как цветок.

Он с наслаждением вдыхал ее аромат, упивался нектаром, который одурманивал его.

Она впилась пальцами в его плечи, боясь, что он отстранится. Боясь, что он остановится. Но такой опасности не существовало.

Остановиться он уже не мог.

Он не хотел провести еще одну бессонную ночь, мечтая о ней и представляя, как это могло бы быть.

Он хотел видеть ее обнаженное тело, хотел, чтобы она сидела на нем, лежала под ним, стояла перед ним на локтях и коленях.

Но она была так восхитительно красива в этом халате.

Жаль, что его придется снять.

Она сидела на нем верхом, как и накануне, но сейчас они уже не собирались отступать.

Он спустил с плеч ее халат, и ее шоколадная кожа заблестела в свете огня. А ее пышная грудь была прикрыта лишь ярко-синим кружевом бюстгальтера. Ее тело было телом богини — воплощением всех мужских фантазий.

Она выглядела сексуально в халатике.

А в кружевном белье казалась существом из другого мира.

Он погладил ее плечи, потом положил руки ей на грудь и стал поглаживать большими пальцами ее соски. Контраст между ее шелковой кожей и жестким кружевом наполнял его восторгом, а всякий раз, когда он касался ее затвердевших сосков, его словно ударяло током.

Она стонала, выгибаясь ему навстречу, и жар разливался по ее телу.

Все его деньги ничего не значили.

Настоящим богатством была способность заставить Мири стонать — довести ее до такого восторга, чтобы она забыла о всех правилах и освободила их обоих.

Не в силах остановиться, он ласкал ее груди, а ее стоны звучали все громче. И с каждым мгновением его желание становилось все нестерпимее, пока, наконец, он уже был не в состоянии сдерживать себя.

Он легко развязал пояс ее халата и отбросил его в сторону.

И с восторгом посмотрел на сокровище, которое тот скрывал.

Ее трусики были из того же синего кружева, что и ее бюстгальтер.

Она была идеально сложена, и у нее была восхитительная шоколадная кожа, словно созданная для ласк и поцелуев.

Он мог бы любоваться ею целую вечность, но вечности у него не было.

У него было лишь время до окончания бури, возможно, только этот вечер.

Она запрокинула голову и закрыла глаза. Это было самое эротичное зрелище, которое он видел. И он не хотел, чтобы этот вечер заканчивался.

Кто знал, когда они опомнятся?

Но если он был хоть наполовину так хорош, как думал, этот конец наступит еще не скоро.

Он будет счастлив заставить ее лишиться рассудка от наслаждения, если сумасшествие было единственным, что могло