Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

— Бёрк чувствовала этот запах. Интересно, что будет если его на ней совсем не останется? Интуиция подсказывала, что двуликому это будет по душе.

— Завтра вымоюсь и переоденусь во все чистое, а потом пойду в их лагерь, — решила Бёрк. — А что такого? Я всегда хожу к постояльцам, предлагаю стирку и штопку. А потом мы встретимся и… он не отойдет от меня ни на шаг.

В ней довольно встрепенулось женское начало. Бёрк была уверена, что никто из женщин не волновал оборотня так, как она. Это было понятно по его растерянной и удивленной ряхе. Только вот что надеть? Эту меховую куртку она носила половину года — все время, пока было холодно. Ничего другого из верхней одежды просто не было.

Входя в свой дом, Бёрк мучилась извечным женским вопросом, никогда не тревожившим ее раньше:

— Что надеть?

Сфеноса еще не было. Хорошо. Сняла меховою куртку, повесила на деревянную вешалку, прибитую отцом у входа. Он с любовью выстругивал каждый крючок из березовых колышков, пытаясь придать им форму животных. На жильцов ветхой хибарки должны были смотреть медведь, волк, лиса и заяц. Но большие руки орка были больше привычны к топору, чем к резцу, и вышло так, как вышло. Неуклюжие, разного размера, только отдаленно похожие на зверей, но от этого еще более любимые морды надежно держали и козью шубейку Бёрк, и отцовскую овечью дубленку.

Девушка ласково пригладила встопорщенный черно-белый мех своей шубки. Настоящее богатство, доставшееся ей почти даром. Она бы до сих пор одевалась в старую тесную курточку из облезших зайцев, но вмешалась удача. Вернее, для неё удача, а для козлика…

Наглая животина, забодавшая весь хутор и погрызшая не одну грядку с капустой, долго пользовалась привилегиями своего хозяина. Никто не решался как следует отмутузить козлину, из-за страха перед Татимиром. Но всему приходит конец, и однажды удача отвернулась от разжиревшего козла. В позапрошлом году он вконец обленился и перестал обгуливаться свое блеющее семейство. Возмутительно! Ведь для того его и держали. В итоге мясо наглеца хозяин пустил на еду для постояльцев. А что делать со шкурой? Ну, не выбрасывать же? Рядом крутилась Бёрк, а стены в гостинице совсем посерели от времени и отирающихся об нее квартирантов.

— Ты посмотри, какая вещь! — расстелив на скамье выделанную шкуру, Татимир предложил Бёрк сделку, выгодную со всех сторон. — Всего и нужно что побелить стены. Даю целую неделю на работу. И подгонять не буду.

Ох и напрыгалась она тогда на стремянке вверх и вниз, пока белила комнаты и коридоры! А как болела спина после тяжелых ведер. Еще известью кожу на руках разъело до самого мяса, и язвочки долго не заживали. Но здоровенной шкуры козла, хватило и на шубу, и на головной убор.

Бёрк сшила их сама, изрядно исколов пальцы о толстую кожу. Очень боялась испортить. Долго вымеряла и высчитывала, потом сшила по меркам сначала подкладку из мешковины и только потом решилась раскроить шкуру. Теперь ей был не страшен ни снег, ни ветер, ни дождь. Вода стекала по длинной шерсти и не давала девушке промокнуть. Красота!

Бёрк наклонилась и понюхала — не остался ли на шубе запах оборотня? Непонятно. Кажется, нет. Пахло козликом и Сфеносом. Свежего запаха леса, которым веяло от красавца-оборотня, не ощущалось. С обонянием у Бёрк было не очень, но отец ненамного лучше неё чуял запахи. Так что он не узнает.

Бёрк растопила печь и поставила на огонь кастрюлю с замоченной со вчерашнего дня чечевицей. На обед собиралась сварить похлебку из вяленой рыбы и зелени. Пожелтевший укроп, петрушка и сочный базилик дожидались своей очереди на выскобленном до белизны столе. Это были остатки урожая, не прибитые еще морозом. Рыба висела связками в холодной кладовой. Они заготавливали ее с отцом сами, благо речка текла бесплатно.

Девушка двигалась быстро. Следовало поторопится с едой, если она хотела успеть к приходу отца. Кожа и крупные рыбьи кости полетели в огонь, обрезанные корешки и сухие веточки следом. А пока похлебка кипела, насыщаясь наваром, можно было заняться нарядом на завтра.

Старая заячья куртка лежала в плетеном сундуке. Бёрк заглядывала в него редко, обычно перед праздниками или когда шила себе новую одежду. Тут были и отданные доброй Полли обноски, и лоскуты из старой уже негодной одежды. Вещей было мало. «Так-так, что тут у нас? Куртка». Бёрк встряхнула ее и придирчиво повертела в руках. Серая и почти лысая кожа сильно полопалась. На сгибах появились дыры, через которые виднелась подкладка. Даже легкий ветерок продует, но ведь сейчас не зима. Ну улице приятно, а в солнечный день даже тепло.

— Ну, попробую…

Бёрк стянула с себя толстый свитер и осталась в одной сорочке. Надела куртку. За годы вещь слежалась и загрубела, но в целом…

— Если на тонкую рубашку, то вполне… — решила Бёрк и поводила руками.

Вещь жала под мышками и впереди — грудь выросла, того и гляди пуговицы вырвет. Придётся перешить их на самый край и, пожалуй, добавить штуки три. Чтоб понадежнее.

— А на голову… — Бёрк наклонилась к сундуку. — Это!

Расправила яркую ткань. Полли отдала, а ей материю подарил кто-то из поклонников. «Бери, — щедро делилась повариха. — Вещь хорошая, дорогая, сама бы носила, только к цвету моих глаз не идет, — и она поднесла к лицу шерстяной квадрат. — Видишь?»

Да, грязно-розовый сразу подчеркнул чуть заметные морщинки у глаз и как-то странно оттенил ее кожу, и пышущая здоровьем гномка сразу стала смахивать на старуху. А синие цветы, нарисованные в центре отреза ткани, были так небрежно размыты на ядовитом фоне, что казались просто кляксами.

Подарок был местью. Отвергнутый кухаркой поклонник, специально преподнёс на прощанье самую страшную вещицу, какую ему удалось найти. Даже Бёрк, никогда не обращавшая внимания на свою одежду, и та отложила его в сторонку и не трогала.

Но сейчас выбора не было. Шапка пахла отцом, а другой нет. А с непокрытой головой было еще хуже: от зеленой краски серенькие локоны Бёрк стали жуткого оттенка.

— Нет, уж лучше платок, — решила Бёрк, смотрясь в зеркальце. — Наряднее.

Платок — единственная вещь, не сшитая ею, а купленная на ярмарке. Значит, дорогая. Оборотень оценит.

10. Первое свидание

Пробравшись вдоль речки, девушка повернула в сторону леса и пошла сквозь заросли покрасневшей ежевики. Колючие плети цепляли одежду и путали ноги, но Бёрк не собиралась сворачивать к дороге. Она специально выбрала эту дорогу — по ней редко кто из хуторян ходил,