Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

Гленн молчал – ума хватило ничего не говорить. Нет на светекопа, которого бы не соблазняли, и я гордилась, что прошла это испытание.

– Когда я отказалась, предложение превратилось вугрозу. Я тогда была заколдована в норку, и он собирался меня пытать ментальнои физически, пока я не буду согласна на что угодно, лишь бы пытки прекратились.Если он не добьется от меня согласия доброй волей, его устроит и изуродованнаятень, на все готовая, лишь бы ему угодить. Я была беспомощна. Как сейчасСара-Джейн.

Я замолчала, собираясь с духом. Никогда раньше я непризнавала это вслух – что бывала беспомощна. – Она думала, что я и всамом деле норка, но более достойно обошлась со мной – животным, чем Трент сомной – личностью. Я должна ее от него избавить. Пока не стало слишком поздно.Если мы не найдем Дэна и не спасем его, у нее нет шансов.

– Мистер Каламак – всего лишь человек, – сказалГленн.

– Нет, правда? – Я коротко и язвительно засмеялась– будто гавкнула. – Вы уверены, мистер Детектив из ФВБ, что он человек, ане внутриземелец? Его семья тихо правит приличным ломтем Цинциннати уже двапоколения, и никто не знает, человек он или внутриземелец. Дженкс не может мнесказать, как кто он пахнет, и фейри тоже не могут. Он уничтожает людей, даваяим именно то, чего они хотят – и это его радует.

Я смотрела на пробегающие за окном здания, не видя их.Молчание Гленна заставило меня поднять глаза.

– Вы действительно думаете, что исчезновение Дэна несвязано с убийствами охотника на ведьм?

– Действительно. – Я поудобнее устроилась в кресле– уже жалела, что рассказала так много. – За эту работу я взялась, чтобыпомочь Саре-Джейн и прижать Трента. Ты теперь побежишь выбалтывать папочке?

Свет встречных фар проехал по салону машины, и я видела, какГленн медленно выдохнул воздух.

– Сделайте что-нибудь в этой вашей вендетте, чтопомешает мне доказать, что доктор Андерс – убийца, и я вас сожгу у столба наФаунтейн-сквер, – сказал он тихо и с угрозой. – Вы завтра пойдете вуниверситет и расскажете мне все, что там узнаете. – Он расслабилплечи. – Только будьте осторожны.

Я оглядела его – фары встречных озаряли его вспышками, будтоотражая мою неуверенность. Кажется, он понял. Можете себе представить?

– Что ж, это честно, – сказала я, прислоняясь кспинке сиденья. И тут же повернулась, когда он свернул налево, а не направо. Уменя возникло ощущение дежа вю. – А куда мы едем? Мой офис в другуюсторону.

– В «Пицца Пискари», – ответил он. – Нетсмысла ждать до завтра.

Я опять на него уставилась, не желая сознаваться, чтообещала Айви не ходить туда без нее.

– Пискари не открывается до полуночи, – совралая. – Они обслуживают внутриземельцев – сами понимаете, часто ли люди пиццузаказывают? – На лице Гленна отразилось понимание, а я уставилась насобственные ногти. – Только к двум там наплыв схлынет настолько, чтобы онимогли с нами говорить.

– Тогда в два часа ночи, подойдет? – спросил он.

Ага, как же. Именно тогда выходят в основном внутриземельцы,особенно мертвые.

– Отчего бы тебе не поехать домой, не выспаться, азавтра все туда поедем?

Он покачал головой:, – Потому что вы поедете сегодня ибез меня. Я оскорбленно фыркнула:

– Я так не поступаю, Гленн. К тому же тогда ты быпоехал туда один, а я обещала твоему папочке сохранить тебя живым. Я подожду.Честью ведьмы клянусь.

Врать – да. Обмануть доверие напарника – даже нежеланного –нет.

Он подозрительно на меня покосился:

– Ладно. Если честью ведьмы.

– Рейч! – позвал Дженкс у меня на серьге. –Прищурься-ка вот на этого. Он тут что, фланирует или как?

Сентябрьский воздух был не по сезону теплым. Я подтянуласумку повыше на плечо и, проходя по рекреации, прищурилась на мальчишку, окотором шла речь. Подсознание щекотала музыка – радио он сделал слишком тихо,чтобы я могла расслышать как следует. Первая моя мысль – что ему навернякажарко. Волосы черные, одежда черная, очки черные и пыльник тоже черный,кожаный. Он прислонился к торговому автомату, пытаясь придать себе изыска, иразговаривал с женщиной в черном готичном кружевном платье. Но у него неполучалось. Невозможно выглядеть утонченным, держа в руке пластиковыйстаканчик, как бы сексуально ни выглядела твоя двухдневная щетина. И никто неодевается готом, кроме сорвавшихся с нарезки подростков – живых вампиров, дажалких их подражателей.

Я подавила смешок, чувствуя себя намного лучше. Большойкампус и масса молодежи создавали у меня ощущение, что я не в своей тарелке. Ясвою школу проходила в маленьком общинном колледже, обучалась по стандартнойдвухлетней программе с четырехлетней интернатурой в ОВ. Мать не могла быпозволить себе учить меня в Университете Цинциннати на папину пенсию, считаядаже прибавку за внезапную смерть.

Я глянула на выцветший желтый квиток, который дал мне Эдден.Там был указан день и час моих занятий, а в нижнем правом углу – полнаястоимость: налог, лабораторные сборы и обучение; с совершенно пугающей итоговойсуммой. Только одно это занятие стоило приблизительно семестра в моейальма-матер. Нервничая, я сунула бумажку в портфель, когда заметила, каксмотрит на меня из угла какой-то вервольф. Очень уж я тут неуместно выглядела,шатаясь по коридорам с расписанием занятий в руке. С тем же успехом моглаповесить себе на шею табличку: «Из группы продолжения образования для взрослых».Прости меня Бог, но я чувствовала себя старой. Местные тут были ненамного менямоложе, но неискушенность сквозила в каждом их жесте.

– Глупо это, – буркнула я Дженксу, выходя изрекреации.

Я даже не знала, зачем пикси со мной увязался. Может, Эдденего на меня натравил – для проверки, чтобы я точно пошла на занятия. Моивампирской работы ботинки весело клацали по приподнятому переходу с окнами,соединяющему корпус Бизнес-Артс с Кантак-Холлом. Я слегка вздрогнула, когдасообразила, что у меня каблуки выбивают ритм «Разбитого взгляда» Такаты, и хотямузыки я все еще толком не слышала, текст достаточно въелся мне в мозг, чтобы ясрезонировала:

Серый прах на прошедших тризнах,

Пепел там, где пылал костёр

Я любил тебя в прошлых жизнях.

Я люблю тебя до сих пор![1]

– Мне бы лучше с Тленном опрашивать соседейДэна, – пожаловалась я. – Не нужен мне этот дурацкий семинар, мнетолько с его одногруппниками поговорить.

У меня серьга качнулась, как качели, сделанные из старойшины, и крылья Дженкса пощекотали шею.

– Эдден никак не хочет предупреждать доктора Андерс,что она подозреваемая. Мне кажется, он правильно придумал.