Министерство по особым делам - Натан Энгландер

– В чем дело? – спросила Рафина мать. – Что такое?

– Мы так спать не будем, – заявил Рафа. – Тележки можешь укатывать назад.

– Но вы всегда на них спали.

– Деду восемьдесят два. И его возраст дает о себе знать так, что спать с ним неприятно.

– Это твой дедушка! – сказала мама. – Где уважение?

– Я его уважаю, и мои друзья тоже, – сказал Рафа. – И я отдаю должное его ауре. Пато ляжет на верхнюю койку.

– Там же матрас прохудился. Прямо посредине – дыра.

– Отлично, ему будет куда пристроить свой нос.

– А твою сестру что не устраивает?

– Ее все устраивает, – сказал Рафа. – Просто через всю комнату мой член не доберется до Флавии.

– Поганец, – сказала мать Рафы. – Побереги такие шуточки для друзей.

– Простая логистика.

– С каких пор Флавия стала твоей подружкой? – удивилась мама. Опять она что-то проглядела! – Приводить сюда подружек – такого уговора не было. Одно дело, когда девушка числится в твоих друзьях. А подружка – это совсем другая история. – И она разочарованно посмотрела на Флавию.

– Она мне вовсе не подружка. Мое поколение – оно такое! Мы от этих формальностей отказались.

Дедушка Рафы к семи обычно спал как сурок, так что с ним особых сложностей не возникло. Не то что с Муфи. В свои двенадцать она могла бы быть и куда хуже, тем не менее спать ее не загонишь, будет маячить, пока не ляжет последний из них. Так что они дождались, пока она притворилась, что заснула: ей и подслушать хотелось, и глаза у нее закрывались сами собой. Но похоже, она прикидывалась, что спит мертвецким сном.

Флавия и Рафа втиснулись в нижнюю койку, Пато растянулся над ними на тонком губчатом матрасе, в нем и правда была дыра посредине.

– Наверное, с дедушкой мне было бы удобнее, – сказал Пато, и в эту самую минуту, как по сигналу, дедушка сотряс кровать, так мощно пустив ветры, что зарубил предложение Пато на корню. Они заржали, но тут же смолкли – а что там Муфи, подает признаки жизни?

– Вроде отключилась, – решил Пато. Но они дали ей еще минуту – вдруг проявится? – Эх, братцы, посмотрели бы вы на моих родителей. Можно подумать, обоих огрели по лицу лопатой.

– С собой пусть делают что хотят, – заметила Флавия. – Главное, у тебя там клевая комната, спал бы в ней и не рыпался.

– Я здесь не из-за их носов, – объяснил Пато. Хотел приподняться и ударился головой в потолок. – Из-за книг.

– Я от своих избавился, – сказал Рафа.

– Ты же их не читал, вот тебе и не жалко. К тому же у тебя младшая сестра, – напомнил Пато. – Ребенок, надо защитить.

Они снова помолчали. Муфи повернулась на кровати, чуть всхрапнула.

– Какая разница? Кончится вся эта мутотень – новые куплю.

Флавия встала на сторону Рафы.

– Это мелочь, Пато, как-нибудь переживешь, и без этого головной боли хватает.

– Одно дело – трахаться с ним, – сказал Пато. – Другое – петь под его дудку. Неужели это ты говоришь?

– Я свои книжки сохраню, – сказала Флавия. – Но в другой вселенной, где я бы с родителями почти не пересекалась. Воевать с ними из-за книг я бы точно не стала. Не хочу тебя поучать, как твоя матушка, но будь у меня возможность спать дома в своей постели, я бы не раздумывала.

– Так иди домой, – сказал Пато.

– Боюсь, такой вариант уже не проходит, – ответила Флавия. – Я ходила сегодня утром на терапию, и моей психиатрини не было.

– Не было? – поразился Пато. – Что же ты сразу не сказала?

– Мне она сказала, – вступился Рафа.

– А Рафиной маме все знать необязательно, – объяснила Флавия. – Ей на сегодня новостей из моей жизни и так выше крыши.

Пато обиделся: Рафе сообщили что-то важное, а ему – нет. Но тут же спохватился: человека похитили, а он обижается, экая мизерность. Вдобавок друзья еще и сексом занимаются, и он почувствовал себя еще более мизерным и неприкаянным.

– Я прождала ее целых пятьдесят минут, – рассказывала Флавия. – И все это время врач из соседней комнаты косо на меня поглядывал – наверняка вызвонил меня именно он. Больше там никого не было. Я уже собралась уходить, и тут он отрывает толстую задницу от стула: «В пятницу, – говорит. – Ее вывели отсюда с мешком на голове». – Я спрашиваю: «Кто вывел?» Он смотрит на меня как на дуру: мол, тебе надо все разжевывать. «Вы про что? – спрашивает уже официальным тоном. – Тут вам не автобусная остановка. Нечего делать – торчите в другом месте». Ушел к себе и хлопнул дверью.

– Два человека за две недели, – подытожил Рафа. – Ты прямо счастье приносишь.

– Отвали, – огрызнулась она.

– И что же, ты теперь домой не пойдешь? – Пато не мог себе такого представить, хотя и утверждал, что сам к родителям – ни ногой.

– У них же есть списки пациентов. Обязательно должны быть. А вдруг я еще и член ERP?

– Почему ты мне об этом раньше не сказала?

– Потому что его мама – сумасшедшая, – объяснила Флавия.

– Потому что моя мама – сумасшедшая, – поддержал Флавию Рафа. – Она точно умом тронется. Будет думать, что нас всех расстреляют.

– А как же занятия?

– Пока похожу, наверное. Погляжу, что да как. В случае чего придется скрываться здесь, если, конечно, Муфи меня не выдаст.

– Верно, – согласился Рафа. – Если моя сестра не выдаст.

– Не выдам, – подала голос Муфи.

– Вот и порядок, – сказал Рафа.

Все сделали вид, что уснули. И Рафа с Флавией поверили, что наконец-то им никто не помешает, а такое случалось крайне редко. Муфи не спала, надеясь выведать еще какие-то тайны. Пато лежал на тонком губчатом матрасе, вслушиваясь в звуки борьбы и шебуршение на койке внизу. Он решил еще одну-другую ночь провести у Рафы, позлить родителей и доказать Флавии, но что – он и сам не знал. Да, прежде чем вернуться домой, он, как минимум, еще одну ночь переночует здесь. Между тем дерево заскрипело, кровать затряслась. Он закрыл глаза, мысли его унеслись далеко. Друзья Пато ритмично и плавно раскачивали кровати, и вскоре он погрузился в сон.

Качо попросил подержать лифт, и Лилиан нажала кнопку. На ней кроме повязки были темные очки. Она сняла их, обнажив черные разводы вокруг глаз.

Взглянув на нее, Качо скривился, но тут же оправился и сказал:

– С утра светит солнце, а в газетах пишут – дождь.

– Разве газеты когда-нибудь интересовались правдой?

Качо с энтузиазмом согласился, но ничего путного добавить не сумел. Через руку у него было небрежно переброшено пальто, он перебросил его на другую, в ней он держал какой-то конверт.