Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - Николай Васильевич Сычев

обстоятельства, для себя благоприятные: рынок улаживается сам собою там, где ничто не препятствует свободному обращению богатств и где искусственные меры не совращают этого обращения с его путей естественных. Посему-то, рассматривая роль, какую рыночная цена играет в меновых сделках, мы могли бы принять ее за данное, за сравнительный термин, окончательно соглашающий обе стороны».[1843] Иными словами, на рынке свободной конкуренции покупатели и продавцы вынуждены соглашаться с рыночной ценой, которая определяется законом спроса и предложения.

Отсюда следует, что рыночная цена по своей сущности не может быть всегда одинаковой. Она зависит одновременно и от спроса, и от предложения, колеблется и изменяется вместе с ними. Причем «изменения в ней, естественно, должны случаться тем чаще, тем быстрее следовать одно за другим, чем более движения на рынке».[1844]

Есть, однако, предел, ниже которого рыночная цена упасть не может. Таким пределом является стоимость, или издержки производства, товара. Ведь всякий товар есть результат совокупного действия производительных сил: природы, труда и капитала. Поэтому любой предприниматель, реализуя свой товар на рынке, должен получить доход, позволяющий ему возместить затраты на материалы, выплатить заработную плату работникам, а также процент и ренту, если он пользуется заемным капиталом и арендует землю. Оставшаяся часть дохода образует его прибыль. «Если рыночная цена не соответствует стоимости, то есть не окупает всех издержек предпринимателя, в число которых должно включить возмездие за его собственный труд, или его прибыль, то ясно, что он производит в убыток».[1845] Более того, «если подобный порядок вещей продолжится, то предпринимателю угрожает неминуемое разорение: в цене, получаемой им за свои произведения (продукты – Н.С.), он не найдет не только вознаграждения за издержки, которых ему стоило пользование производительными силами, но даже восстановления капиталов, им употребленных».[1846]

Вместе с тем А.И. Бутовский считал, что не может быть такого положения вещей, чтобы в течение длительного периода рыночная цена была выше стоимости товара или, напротив, ниже его стоимости, там, где не существует каких-либо мер, порождающих искусственную дороговизну. Поэтому здесь колебания рыночной цены будут определяться либо ослаблением предложения, либо усилением спроса. Но и в том, и в другом случае рыночная цена должна приближаться к пределу стоимости товара. Равновесие между ними, устанавливающееся в конечном счете вследствие «предложения на запрос и запроса на предложение, должно нарушаться, если предложение подвергается принужденному ограничению. Подобное нарушение неминуемо причиняется всякой монополией, или исключительным присвоением некоторым лицом какой-либо ветви промышленности, какого-либо способа или права употреблять орудие производства».[1847]

При этом автор проводил различие между естественной и искусственной монополией. По его мнению, естественная монополия проистекает из неизбежной силы вещей, которыми обладает человек, т. е. из особенностей природных преимуществ этих вещей, находящихся в собственности последнего (например, земля). Напротив, искусственная монополия базируется на постановлениях и законах, регулирующих способ использования определенных привилегий (например, на открытия, изобретения и т. п.).[1848]

Подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что, с одной стороны, А.И. Бутовский довольно реалистично описывал процесс рыночного ценообразования, рассматривая издержки производства в качестве крайнего предела рыночной цены. С другой стороны, он неправомерно отождествлял стоимость с издержками производства, включая в последние затраты не только на вещественные элементы производства и рабочую силу, но и на выплату процентов и ренты, а также предпринимательскую прибыль. Хотя такая расширительная трактовка издержек производства позволила ему в известной мере дистанцироваться от концепции необходимой цены, выдвинутой его предшественником, тем не менее она в целом не выходила за рамки порочного круга, объясняя опять-таки цены ценами.

Подобно А.И. Бутовскому, убежденным сторонником эклектической теории рынка был И.Я. Горлов. В соответствии с ней он выдвинул положение, согласно которому мена, как экономическое явление, совершающееся между людьми, имеет характер всеобщности. В развитом обществе мена осуществляется не натуральным образом, а посредством денег. В результате появляются два обособленных акта: купля и продажа. Но сущность самой мены не изменяется, ибо она «по-прежнему остается сделкою, с помощью которой одни предметы обмениваются на другие, только уже при содействии новых посредников – денег».[1849]

В этой связи И.Я. Горлов утверждал, что деньги выражают меновую ценность обмениваемых предметов, которую он называл ценой, т. е. по существу отождествлял эти понятия. С другой стороны, он указывал на различия между ними, полагая, что меновая ценность есть род, а цена – вид. И.Я. Горлов писал: «И хотя теперь все покупается на деньги, однако же тем не менее мы можем судить о взаимном отношении ценности одного предмета, на примере хлеба, к таковой другого предмета, на примере мяса. Если хлеб стоит одну копейку, а мясо 3 копейки, то эти денежные выражения составляют их цену. Но та же самая цена дает нам возможность судить об их меновой ценности, которая в настоящем случае будет относиться, как 1:3».[1850]

Отождествляя, по существу, меновую ценность с ценностью как таковой, а последнюю – со стоимостью, И.Я. Горлов стремился вместе с тем показать различие между ценностью и ценой. По его мнению, оно не есть лишь некая умозрительная отвлеченность, бесплодная для понимания действительных фактов. Напротив, «это различие важно в том практическом отношении, что общее возвышение ценности всех товаров есть невозможность, тогда как общее вздорожание цены товаров есть более, чем возможность; она есть историческая действительность. Если ценность одного какого-нибудь товара поднимается, то это значит, что ценность другого, с ним сравниваемого, понижается».[1851]

Суть этих процессов И.Я. Горлов иллюстрировал следующим примером. Предположим, что ценность мяса, в сравнении с ценностью хлеба, повысилась. В результате вместо 3, 5 или 4 фунтов хлеба можно получить 1 фунт мяса. Поскольку ценность мяса повысилась, то одновременно понизилась ценность хлеба. Это касается всех товаров, когда происходят подобные изменения их ценности, вследствие чего повышение ценности одного товара, обмениваемого на другой товар, будет сопрягаться с понижением ценности последнего. Но «ценность всех товаров вдруг не может ни подняться, ни понизиться, а только одних относительно других. Это так же не может быть, как не могут все деревья перерость друг друга, или не могут они все сделаться ниже друг друга».[1852]

Нетрудно видеть, что речь здесь идет о взаимодополняемых товарах, относящихся к предметам первой необходимости. Но авторская трактовка, касающаяся динамики изменения их ценности (стоимости), в корне неверна, поскольку она покоится на отождествлении стоимости и меновой стоимости обмениваемых товаров. Дело в том, что стоимость этих товаров определяется общественно необходимыми затратами труда, которые объективно формируются в соответствии с известными условиями производства. Но меновая стоимость этих товаров определяется условиями рынка, а потому она может либо повышаться, либо