Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

— политическое бюро (подполковник Макс Шафрот, он же руководил военной цензурой);

— начальник разведки (Массон):

— агентурный аппарат;

— войсковые разведорганы Юга, Запада и Севера;

— картография и ситуационные карты (капитан Эвин Чуди, он же начальник военного музея);

— полевые типографии;

— секция особых изучений;

— секция Италии (капитан Свен Стеллинг);

— секция Франции (капитан Бертран Кьену);

— секция Германии (капитан Альфред Эрнст);

— секция прочих государств (майор Шарль Даниэль);

— начальник безопасности (заместитель начальника секции полковник Вернер Мюллер):

— военная полиция (полковник Якоб Мюллер);

— секция полиции (подполковник Ланг);

— контрразведка (полковник Робер Жакийяр).

Секция особых изучений впоследствии была реорганизована в Бюро изучений. Оно занималась изучением ТВД, а две входившие в его состав секции собирали и сопоставляли информацию о силах противоборствующих коалиций, о состоянии их экономики, о внутриполитическом положении и о иных важных сферах.

Слева направо: Альфред Эрнст и Макс Вайбель

Швейцарская разведка активно работала на направлениях сопредельных государств, но в различные периоды войны ее методы значительно варьировались по мере изменения общей и оперативной обстановки. С началом войны в Европе и мобилизацией швейцарской армии усилился приток в страну граждан Конфедерации, работавших или по иным причинам проживавших за границей. Часть из них призывалась на службу, другие просто не рисковали продолжать находиться в воюющих государствах. Все они представляли собой ценный источник разведывательной информации, а некоторые после дополнительного изучения были привлечены к работе в качестве агентов.

Практически сразу после начала германо-польской войны, 5 сентября 1939 года, центральный аппарат разведки был переведен из Берна в Спиц, а 16 октября — в Лангнау, где находился по 3 июня 1940 года. Тогда же было решено образовать передовые посты разведки, получившие наименование разведывательно-накопительных пунктов (НС), во главе которых встали самые опытные офицеры. Например, ранее занимавшийся Германией в центральном аппарате капитан, впоследствии майор Вайбель руководил НС-1 с точками в Цюрихе, Базеле, Санкт-Галлене, Шаффхаузене, Лугано и некоторых других населенных пунктах. Это полностью вписывалось в концепцию Массона о децентрализации разведки, для чего на ключевых постах должны были находиться хорошо подготовленные офицеры с широкими полномочиями. В стремлении к децентрализации он зашел весьма далеко и официально предупредил подчиненных, чтобы те не ожидали от него никаких инструкций или указаний, а самостоятельно определялись с приоритетами и методами решения задач. С руководителями секций начальник разведки встречался не чаще одного — двух раз в неделю. Вопреки пожеланиям самих этих офицеров, просивших включить в тематику таких совещаний обмен мнениями по разведывательным проблемам, Массон строго придерживался практики обсуждения исключительно административных вопросов. Данная система сохранилась до начала 1942 года.

Первая точка НС возникла в Поррантрю. Накопленный положительный опыт способствовал продолжению процесса, и вскоре на протяжении от Базеля до Женевы уже имелось 9 подобных пунктов, а к 1942 году их стало 11. К моменту окончания войны они располагались в Женеве, Невшателе, Нионе, Лозанне, Ивердоне и Ажуа; небольшие вспомогательные пункты работали в Берне и Фрибурге. Их главная задача заключалась в вербовке и обучении агентов, разделявшихся на шесть категорий:

— регулярно пересекающие границу;

— содержатели конспиративных почтовых адресов;

— стационеры;

— маршрутники;

— пассивные информаторы;

— активные информаторы.

Точки НС также отслеживали деятельность сотрудников немецких таможенных постов, проводили первичные разведывательные опросы иммигрантов, допрашивали переходящих швейцарскую границу французских военных и гражданских беженцев из Эльзаса и поддерживали связь с собственными таможенными органами.

Оперативная обстановка на различных участках швейцарской границы была весьма неодинаковой. Относительно благоприятная ситуация сложилась на швейцарско-французском рубеже, но продержалась она недолго. После появления на сопредельной территории вермахта, а с ним и всех иных структур рейха, работавшие на французском направлении разведчики испытали чувства, близкие к шоку. Пограничные пункты перехода сразу закрылись практически наглухо, а те немногие агенты, которым все же удавалось легально пройти их, оказывались на территории с жестким контрразведывательным режимом. Прекращение движения поездов и работы почты исключило как возможность использования железнодорожного канала, так и переписку на конспиративные адреса. Служившие на французских предприятиях швейцарцы немедленно лишились рабочих мест, поездки торговцев также прекратились. Отныне агентуру следовало насаждать только по нелегальным каналам, к чему швейцарская разведка оказалась готовой не вполне. Кроме того, ненадежность иностранцев диктовала необходимость построения агентурных сетей из сограждан, а это создавало дополнительные сложности и риски. Во-первых, любой провал был чреват тяжкими последствиями, поскольку мог дать Берлину желанный, как опасались в Берне, повод к вторжению в Конфедерацию. Во-вторых, познакомившиеся с немецкой системой обеспечения безопасности швейцарцы сразу же утратили существенную долю энтузиазма по отношению к агентурной работе. Да и те немногие, кто все еще совершал разведывательные поездки по оккупированной территории Франции, оказались перед прискорбным фактом полной невозможности заняться чем-либо нелегальным. Направленный под надежным прикрытием в ознакомительную однодневную командировку офицер разведки затратил на нее пять суток из-за постоянных остановок по требованию полиции, военных патрулей и иных уполномоченных на это структур. За эти дни его проверили семнадцать раз, причем в шести случаях автомашину разбирали для полного инспектирования. Офицер возвратился абсолютно убежденным в невозможности продолжать разведывательную работу в новых условиях. Немцы не принимали швейцарскую разведку всерьез и не верили в возможность наткнуться на ее агентуру, но положение от этого не облегчалось. В примыкающей к границе 70-километровой полосе каждого гражданина Конфедерации они рассматривали в качестве возможного британского агента и в любом случае подвергали углубленной проверке на предмет выявления легальности пересечения им рубежа.

Однако гестапо и абвер ошибались, швейцарцы активно работали сами по себе, что доказывается хотя бы численностью маршрутников и стационеров Французского бюро. Существовавшая с мая 1940 года точка в Ажуа в 1940 году направила во Францию 20 агентов, в 1941 году — 50, в 1942 году — 100, в 1943 году — 250, в 1944 году — 130. Пункт в Невша-теле начал работать 10 августа 1940 года и до конца года забросил 35 агентов (8 маршрутников, 7 стационеров, 15 — по разовым поездкам и 5 — ездящих во Францию на работу). В июле 1942 года пункт перевели в Валлорб, а позднее — в Ивердон. В 1942 году он направил во Францию 255 агентов (в том числе 50 маршрутников и 125 стационеров), среди них одного агента-радиста в Париж. Очередная серия открытия разведпунктов пришлась на 1942 год. В апреле начала работать точка в Женеве, а в октябре — в Лозанне. Женевский пункт в 1942 году оперировал во Франции 180 агентами, лозаннский — 202 (из них 96 маршрутников и 60 стационеров)[255]. Основной категорией агентов являлись бизнесмены и менеджеры, работавшие на французских, бельгийских и некоторых других предприятиях.