Под прикрытием - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Приехав с Ефимом Анисимовым и Кондратом Конофальским в понедельник в Нижний Новгород и, тут же в Губком РСКМ — «брать быка за рога»:
— Что за дела тут у вас в городе творятся, товарищи? Почему на улице можно избить комсомольца, силой увести у него девушку — изнасиловать её толпой и, не понести за это никакого наказания?
В ответ — ни «бе», ни «ме», ни «кукареку».
— Чем занимается сознательная молодёжь — кроме как собраниями, митингами, да субботниками в пользу детских домов? Вы увлеклись пустопорожней говорильней, товарищи! А меж тем знаете, сколько детей сиротят каждый год хулиганы?
«Наезд» на комсомольскую номенклатуру продолжается:
— Наши отцы не боялись на царскую каторгу и на виселицу идти, а мы с вами выходит — боимся навести порядок в собственном городе⁈ Да, грош нам цена!
«Наезд» становится всё плотнее и плотнее:
— Окопались здесь, да? Пригрелись! Вас то не бьют по голове кастетами и не тащут ваших девок в кусты… Вам похуй, да⁈
Переходим на идеологию:
— Комсомол — это боевой отряд Коммунистической партии, а не пассивные гомо… Хм, гкхм… А не попутчики да статисты — равнодушными глазами смотрящие на то, что творится вокруг!
Наконец, члены Волисполкома «скисли» и морально готовы — чтоб об них ноги вытирали. Однако, в политической борьбе «лежащих» принято добивать:
— А за каким чёртом, извиняюсь, мы вам членские взносы платим? Чтоб вы сопли зелёные, здесь перед нами жевали⁈
Нет, это вовсе не я так «ребром» ставил вопрос! Это всё мои ребятишки — согласно моим «инструкциям»… Здесь же и сам виновник этого «грандиознейшего шухера» — Вася Пупкин с перебинтованной как у египетского городового головой, намертво вцепившийся в руку Елизаветы. Растерявшийся, в смятении… Но, говорящий на бесчисленных собраниях правильные и нужные слова:
— Товарищи! На моём и моей девушки месте, мог бы очутиться каждый из вас!
Вынырнувшие из-за него Ванька да Санька, хором спрогнозировали дальнейшее развитие событий при таком раскладе:
— Дождётесь! Прямо в кабинетах вас хулиганы изнасилуют!
Тех, аж передёрнуло.
Я тоже здесь присутствовал конечно же, эдакий — бритый наголо, всегда улыбчивый паренёк в поношенной кожаной куртке с незапоминающимся лицом. Иногда выступал с речью — но чаще, к кому-нибудь подходил и что-нибудь шептал ему на самое ушко… Ну, или ко мне подходили и спрашивали совета… Не всегда свои, кстати.
Ни с кем не сорясь, не произнося вслух особенно громких слов, потихоньку-помаленьку — я стал эдаким «мировым судьёй», примиряющим стороны.
* * *
А страсти меж тем, кипели воистину нешуточные!
Уже во вторник были опубликованы мои статьи (почти все) в газетах, а со среды — валом пошли «ответные» письма читателей. Тогда же, стали прибывать отряды комсомольцев из уездов и волостей, с теми же требованиями: покончить с хулиганством — как с пережитком проклятого прошлого. С ними я и Ефим Анисимов, тут же нашли общий язык — среди провинциальных руководителей тоже имелись весьма амбициозные личности, которые открыто кричали побледневшим лидерам Губкома РСКМ:
— Сами не справляетесь, освободите место для тех кто сможет!
— ДОЛОЙ!!! — скандировала толпа, — СЛАБАКИ, ТРЯПКИ, ТРУСЫ — ТАКИМ НЕ МЕСТО В КОМСОМОЛЕ!!!
Не… Члены Нижегородского Губкома — тоже были ребята боевые! С одним из них, Ларионовым Николаем Николаевичем — участником Гражданской войны на Севере, красным партизаном и узником «демократического» концлагеря на острове Мудьюг, я даже успел подружиться.
Ну, или почти успел.
Но эти, ныне дорвавшись до «кресел» — уже несколько успокоившиеся на занятых тёплых местах и, «сытые»… Вернее — пресыщенные властью. Они, не ожидали такого развития событий и растерялись от столь неожиданного и бурного напора.
А наши из провинции — амбициозные и «голодные» до властных должностей, а с ними — до всех положенных по должности «почестей»!
В результате, им удалось (под моим чутким руководством, разумеется) урвать себе «место под Солнцем» — Ефим Анисимов, Кондрат Конофальский и ещё один парень из Ардатова вошли в состав Бюро Губкома РСКМ.
Те, в основном пришлые — принесённые в Нижний Новгород мутными потоками великой русской Смуты. Я, хоть не имею достоверной информации по каждому на своём компе, но почему-то уверен — они у нас надолго не задержатся…
Наши — местные: им здесь жить, учиться, работать и растить детей.
На многих заводах прошли митинги, по городу прошла демонстрация молодёжи, к которой присоединились и многие сторонние горожане. Участники её пели напечатанный в газетах «Антихулиганский гимн молодёжи»:
'… А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей
От Курильских островов, до Балтийских берегов
Чтоб на земле сей был бы мир, но если красный командир
Позовет в последний бой, Вася Пупкин — мы с тобой!'.
Демонстранты несли транспаранты и скандировали написанное на них:
— ХУЛИГАНСТВУ — НЕТ!!! ВАСЯ ПУПКИН — МЫ С ТОБОЙ!!!
Во главе демонстрантов все наши и, я среди них тоже — надрываю голосовые связки.
Вдруг, слышу сзади-сверху вместе с надвинувшейся на меня исполинской тенью:
— Слова «Гимна» — твои, Серафим?
Никак, Голованов?…Точно!
— Да, куда мне до народных поэтов! В газете напечатали — не читал, что ли?
Усмехается добродушной улыбкой великана:
— Опять скромничаешь?
Поздоровались за руку на ходу и представляю своим:
— Ребята, это — Александр Голованов! Александр, это — наши ульяновские ребята: Ефим, Кондрат, Елизавета…
Замечаю: Голованов, задержал ладонь Лизы в своей руке — несколько дольше положенного… Однако, всего лишь — «продолжения» не последовало.
— А это — Санька да Ванька… Или — Ванька да Санька, их и мать родная не различит. Хахаха!
— ХАХАХА!!!
После знакомства с Головановым, мнения ребят — после оценивающе-уважительных взглядов на его фигуру, было единодушным:
— Ну, теперь хулиганам точно — карачун!
Александр, пристроился рядом и зашагал, отобрав у кого-то из наших рейку транспаранта:
— Ты я, вижу — работу уже не ищешь…
— Был бы человек — работа на его шею отыщется! Как сам то?
Кратко рассказали друг другу некоторые — самые важные события, произошедшие в наших жизнях после расставания.
— Мама моя про тебя часто спрашивает… Куда, мол наш «скромный поэт» исчез?
— Передавай огромнейший привет уважаемой Вере Ивановне и скажи: как только появится возможность — тотчас предстану пред её очи!
Однако, хотя с Александром Головановым в разгар операции «Хулиганов нет» общаться приходилось довольно частенько — «предстать» перед его мамой, в тот
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!