Мария Стюарт - Стефан Цвейг

Позиция Елизаветы – это, конечно, беззастенчивая foul play[*], и ее скрытое намерение очевидно: королева-девственницапоневоле, она старается лишить соперницу ее крупного шанса. Столь же искуснымприемом отбивает Мария Стюарт брошенный ей мяч. Она, разумеется, ни минуты недумает о том, чтобы признать за Елизаветой overlordship – право решающегоголоса в ее матримониальных прожектах. Но великая сделка повисла в воздухе,главный кандидат, дон Карлос, все еще медлит с решением. И Мария Стюартлицемерно благодарит Елизавету за материнскую заботу. «For all uncles of theworld»[*] не стала бы она рисковатьдрагоценной дружбой английской королевы, оскорбив ее самовольным решением, – онет, боже сохрани! – она готова следовать любому ее совету, пусть толькоЕлизавета вразумит ее, которые женихи дозволены («allowed»), а которые нет.Поистине трогательная покорность, но словно между строк вставляет Мария Стюартневинный вопрос: каким образом намерена Елизавета вознаградить ее покорность?Она как бы говорит: «Изволь, я исполню твое желание и не выйду за человека,знатностью и могуществом превосходящего тебя, о возлюбленная сестра. Но и тысоблаговоли дать мне гарантию и не откажи разъяснить: как обстоит дело с моимиправами преемства?»

Тем самым конфликт по-прежнему благополучно застрял на мертвой точке. Кактолько Елизавете надо сказать что-то членораздельное на тему о преемстве, онапрячется в свою скорлупу, и клещами не вырвешь у нее ясного слова. Кружа ипетляя, лепечет она что-то сугубо косноязычное: «она-де сердечно преданаинтересам своей сестрицы» и намерена позаботиться о ней, как о родной дочери;потоком сладчайших слов исписываются целые страницы, но нет среди них искомого,решительного, обязывающего слова: точно два левантинских купца[35], хотят они сварганить дельце, так сказать, из рук в руки –ни одна не рискует разжать горсть первой. Избери того, кого я тебе прикажу,говорит Елизавета, и я объявлю тебя своей преемницей. Назови меня своейпреемницей, и я изберу, кого ты мне велишь, отвечает ей Мария Стюарт. И ни однане верит другой, потому что каждая намерена обмануть соперницу.

Целых два года тянутся переговоры о замужестве, женихах и преемстве. Но,как ни странно, оба шулера, сами того не желая, подыгрывают друг другу.Елизавете только и нужно, что водить Марию Стюарт за нос, а Марии Стюарт, к еенесчастью, приходится иметь дело с самым медлительным из монархов, Филиппом II.И лишь когда переговоры с Испанией окончательно заходят в тупик и надо ужедумать о других предложениях, Мария Стюарт решает покончить с намеками иэкивоками и безоговорочно приставляет своей милой сестрице к груди пистолет.Она приказывает ясно и недвусмысленно спросить, кого же предлагает Елизаветакак достойного претендента.

Елизавете очень уж неповадно отвечать на вопросы, заданные в столькатегорической форме, а тем более на этот вопрос. Ибо давно уже обиняками далаона понять, кого имеет в виду для Марии Стюарт. В одном из писем онамногозначительно промямлила: она-де «намерена предложить ей такого жениха, чтоникто и не подумал бы, что она может на это решиться». Однако шотландский дворделает вид, будто не понимает намеков, и требует позитивного предложения –назовите имя! Припертая к стене, Елизавета уже не может ограничиться намеками.С усилием выдавливает она из себя имя избранника: Роберт Дадлей.

И тут дипломатическая комедия рискует на минуту превратиться в фарс.Предложение Елизаветы можно понять либо как чудовищное надругательство, либокак чудовищный блеф. Уже одно предположение, что королева Шотландская,вдовствующая королева Французская, может удостоить своей руки какого-тоничтожного подданного, subject своей сестры-королевы, захудалого дворянчика безединой капли королевской крови, по понятиям того времени, близко к оскорблению.Однако наглость предложения усугубляется особым обстоятельством: всей Европеизвестно, что Роберт Дадлей уже многие годы состоит у Елизаветы в потешныхлюбовниках, в партнерах ее эротических игр, и, стало быть, королева Английская,словно свой обносок, дарит королеве Шотландской как раз того человека, скоторым сама она погнушалась вступить в брак. Впрочем, всего лишь несколько летназад тяжелодумная Елизавета играла этой мыслью (именно играла: для нее этовсегда игра). И только когда Эйми Робсарт, жена Дадлея, была найдена убитой призагадочных обстоятельствах, она поспешила отказаться от этого плана, дабы ненавлечь на себя подозрения в соучастии. Сватать дважды скомпрометированногочеловека – во-первых, той темной историей, а также некими интимными отношениямис ней, Елизаветой, – предложить его в мужья Марии Стюарт было из многих грубыхи бестактных выходок, ознаменовавших ее правление, пожалуй, наиболеебестактной.

Чего Елизавета, собственно, добивалась этим непонятным сватовством – вряд ликогда-либо станет ясно. Кто возьмется перевести на язык логики взбалмошнуюприхоть истерической натуры? Мечтала ли она как преданная любовница наградитьлюбовника, которого не осмеливалась взять в мужья, отписав ему по духовной,вместе с правами преемства, самое ценное, чем она располагала, – своекоролевство? Хотела ли просто избавиться от прискучившего ей cicisbeo?[*] Надеялась ли через преданного человека вернеедержать соперницу в узде? А может быть, она лишь испытывала любовь Дадлея?Мечтала ли она о partie à trois[*] –объединенном любовном хозяйстве? Или же это просто фортель, рассчитанный на то,что Мария Стюарт своим отказом проявит себя неблагодарной? Каждое из этихпредположений законно, но скорее всего причудница и сама не знала, чего она,собственно, хочет: по-видимому, то была опять лишь игра воображения, ведь ейтак свойственно играть решениями и людьми. Трудно себе представить, чтопроизошло бы, отнесись Мария Стюарт серьезно к предложению выйти замуж заотставного любовника английской королевы. Быть может, Елизавета, внезапноодумавшись, запретила бы Дадлею этот брак и, унизив соперницу оскорбительнымсватовством, осрамила бы ее вдобавок позорным отказом.

Для Марии Стюарт предложение выйти замуж за претендента некоролевской крови– это нечто вроде дерзостного богохульства. Неужто его госпожа серьезно думает,что она, помазанница божия, позарится на какого-то «лорда Роберта», спрашиваетона посланца под впечатлением свежей обиды. Но она сдерживает недовольство имило улыбается: такую опасную противницу, как Елизавета, не стоитпреждевременно гневить столь резким отказом. Надо сперва выйти за испанскогоили французского престолонаследника, а там она сполна рассчитается заоскорбление. В этом поединке сестер один нечестный поступок неизменно вызываетответный – на коварное предложение Елизаветы следует лживое заверение МарииСтюарт в дружбе и признательности. Итак, Дадлея не отвергают в Эдинбурге, какпретендента, боже сохрани, королева делает вид, будто клюнула на эту удочку,что позволяет ей разыграть презабавный второй акт. Сэр Джеймс Мелвилоткомандировывается с официальным поручением в Лондон, якобы для того, чтобыначать переговоры о кандидатуре Дадлея, а на самом деле – чтобы еще большезапутать этот клубок лжи и притворства.