Мария Стюарт - Стефан Цвейг
Шрифт:
Интервал:
Et néansmoins la flâme
Que me brûle et enflâme
De passion
N’émeut jamais ton âme
D’aucune affection.
Ничто не уничтожит
Огня, который гложет
Мне грудь,
Но он любовь не может
В тебя вдохнуть.
Вероятно, лишь как поэтическую хвалу на фоне других придворных иподобострастных ласкательств с улыбкой приемлет Мария Стюарт – она и самапоэтесса и знает, сколь условны эти лирические воспарения, – прочувствованныестрофы своего пригожего Селадона, и, конечно же, только терпит она галантныелюбезности, не представляющие собой ничего неуместного при романтическом двореженщины. С обычной непосредственностью шутит и забавляется она с Шателяром, каки с четырьмя Мариями. Она отличает его невинными знаками внимания, избираеттого, кто по правилам этикета должен созерцать ее из почтительного отдаления,своим партнером в танцах и как-то в фигуре фокингданса слишком близкосклоняется к его плечу; она дозволяет ему более вольные речи, чем допустимо вШотландии в трех кварталах от амвона Джона Нокса, неустанно обличающего «suchfashions more lyke to the bordell than to the comeliness of honest women»[*], она, быть может, даже дарит Шателярумимолетный поцелуй, танцуя с ним в «маске» или играя в фанты. Но, пусть ибезобидное, кокетство приводит к фатальной развязке; подобно Торквато Тассо[30], юный поэт склонен преступить границы,отделяющие королеву от слуги, почтение от фамильярности, галантность отучтивости, шутку от чего-то серьезного, и безрассудно отдаться своему чувству.Неожиданно происходит следующий досадный эпизод: как-то вечером молодыедевушки, прислуживающие Марии Стюарт, находят в ее опочивальне поэта,спрятавшегося за складками занавеси. Сперва они судят его не слишком строго,усмотрев в непристойности скорее мальчишескую проделку. Браня озорника большедля виду, они выпроваживают его из спальни. Да и сама Мария Стюарт принимаетэту выходку скорее с благодушной снисходительностью, чем с непритворнымвозмущением. Случай этот тщательно скрывают от брата королевы, и о какой-либосерьезной каре за столь чудовищное нарушение всякого благоприличия вскоре никтоуже и не помышляет. Однако потворство не пошло безумцу на пользу. То ли онусмотрел поощрение в снисходительности молодых женщин, то ли страстьпревозмогла доводы рассудка, но вскоре он отваживается на новую дерзость. Вовремя поездки Марии Стюарт в Файф он следует за ней тайно от придворных, иснова его обнаруживают в спальне королевы, раздевающейся перед отходом ко сну.В испуге оскорбленная женщина, поднимает крик, переполошив весь дом; изсмежного покоя выскакивает ее сводный брат Меррей, и теперь уже ни о прощении,ни об умолчании не может быть и речи. По официальной версии, Мария Стюарт дажепотребовала (хоть это и маловероятно), чтобы Меррей заколол дерзкого кинжалом.Однако Меррею, который в противоположность сестре умеет рассчитывать каждыйсвой шаг, взвешивая его последствия, слишком хорошо известно, что, убивмолодого человека в спальне государыни, он рискует запятнать кровью не толькоковер, но и ее честь. Нет, такое преступление должно быть оглашено всенародно,и воздается за него тоже всенародно – на городской площади; только этим и можнодоказать невиновность властительницы – как ее подданным, так и всему миру.
Несколько дней спустя Шателяра ведут на плаху. В его дерзновенной отвагесудьи усмотрели преступление, в его легкомыслии – черную злонамеренность.Единогласно присуждают они его к самой лютой каре – к смерти под топоромпалача. Мария Стюарт, пожелай она даже, не могла бы помиловать безумца: послыдонесли об этом случае своим дворам, в Лондоне и Париже, затаив дыхание, следятза поведением шотландской королевы. Малейшее слово в защиту виновного было быравносильно признанию в соучастии. И наперсника, делившего с ней немалоприятных, радостных часов, оставляет она в самый тяжкий его час без малейшейнадежды и утешения.
Шателяр умирает безупречной смертью, как и подобает рыцарю романтическойкоролевы. Он отказывается от духовного напутствия, единственно в поэзии ищет онутешения, а также в сознании, что:
Mon malheur déplorable
Soit sur moy immortel.
Я жалок, но мое
Страдание бессмертно.
С высоко поднятой головой восходит мужественный трубадур на эшафот, вместопсалмов и молитв громко декламируя знаменитое «Послание к смерти» своего другаРонсара:
Je te salue, heureuse et profitable Mort
Des extrêmes douleurs médecin et confort.
О смерть, я жду тебя, прекрасный, добрый друг,
Освобождающий от непосильных мук.
Перед плахой он снова поднимает голову, чтобы воскликнуть – и это скореевздох, чем жалоба: «O cruelle dame!»[*], азатем с полным самообладанием склоняется под смертоносное лезвие. Романтик, они умирает в духе баллады, в духе романтической поэмы.
Но злополучный Шателяр – лишь случайно выхваченный образ в смутной вереницетеней, он лишь первым умирает за Марию Стюарт, лишь предшествует другим. С негоначинается призрачная пляска смерти, хоровод всех тех, кто за эту женщинувзошел на эшафот, вовлеченный в темную пучину ее судьбы, увлекая ее за собой.Из всех стран стекаются они, безвольно влачась, словно на гравюре Гольбейна[31], за черным костяным барабаном – шаг зашагом, год за годом, князья и правители, графы и бароны, священники и солдаты,юноши и старцы, жертвуя собой во имя ее, принесенные в жертву во имя ее – той,что безвинно виновата в их мрачном шествии и во искупление своей вины сама егозавершает. Не часто бывает, чтобы судьба воплотила в женщине столько смертноймагии: словно таинственный магнит, вовлекает она окружающих ее мужчин в орбитусвоей пагубной судьбы. Кто бы ни оказался на ее пути, все равно в милости илинемилости, обречен несчастью и насильственной смерти. Никому не принесласчастья ненависть к Марии Стюарт. Но еще горше платились за свою смелостьдерзавшие ее любить.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!