Комната белого рояля - Mon Ten Man

по взрослому настоял на том, чтобы я непременно пошла спать.

— Спокойной ночи мистер зануда. — Сказала я, на что он засмеялся, и мы пошли по комнатам.

* * *

Настало солнечное утро. Не было даже следа вчерашней погоды, будто город никогда не видел туч и дождя. Птицы пели, а лучи солнца проникали в комнаты из-под кружевных штор. Все было прекрасным до момента этого крика:

— Ты опаздываешь. Камилла, вставай!!!!! — тревожно кричала прислуга.

Камилла спустилась завтракать, в тот момент Дакота и Ричард уже были готовы пойти на работу.

— Принцесса, ты проспала.

— Да мама, похоже мне не научиться пунктуальности, — пошутила Камилла, — да к стати а где Себастьян?

— Этот парень в последние дни разочаровывает меня, — грустным тоном заметил Ричард.

— Как? Он не ночевал дома? Допоздна мы были вместе, в саду сидели, потом зашли в дом. Куда он делся после?

В этот миг садовник ворвался в гостиную и не мог связать несколько слов, ели-ели смог объяснить, что в саду без сознания лежит кто-то. Все побежали в сад. Первой побежала Камилла, с ужасом в глазах закричала "Себастьян! Нет! О Боже!" и изо всех сил побежала к нему, держала руку, потом била по щекам, делала все, что в этот момент было в ее силах. Казалось, будто, она была готова вырвать собственное сердце и дать Себастьяну. Дакота, не теряя адекватность, позвонила в скорую помощь, а Ричард молча стоял с беспокойным взглядом, будто не хватило риска подойти и увидеть Себастьяна без сознания.

Врачи, даже, не успели приехать, как Себастьян проснулся, улыбнулся Миле, встал, и гордо сказал:

— Что собрались?! Со мной все хорошо, не надо паниковать.

— Как так? Ты же всю ночь лежал под дождем без сознания, и это для тебя нормально? Нет милый, пока врачи не приедут и не подтвердят, что с тобой все хорошо ты будишь лежать, — сказала Дакота.

— Нет, нет, нет, к тому же мне нужно в офис.

— Нет Себастьян, мама права, ты останешься, я настаиваю, — строгим и беспокойным голосом сказала Камилла.

От лица Камиллы

Все мы пошли в дом. Мама с прислугой и уже прибывшими врачами проводила Себастьяна в спальню. Меня к нему не пустил врач, сказал, что накопление слишком много людей в спальне помешает осмотру пациента. Мы с папой остались внизу, сидели в гостиной. В какой то момент я, не моргнув глаза, смотрела на серебренную статуэтку балерины, которая стояла на белом комоде в углу гостиной. Все это время в моей памяти кружились его слова «Я люблю тебя, Солнышко» а разве это было преступлением? «Если ты так нежен с сестрой и твои слова обжигают мою душу, то каким же ты будешь с женщиной твоей мечты? Как ты признаешься ей в настоящей любви, а не в любви брата к сестре?» эти мысли не давали мне покоя. И вдруг услышала сердитый голос папы:

— Камилла!

— Да папа?! — он немного напугал меня.

— Да что с тобой? Я уже двадцать минут разговариваю с тобой, а ты не уделяешь внимания.

— Прости папа. Что ты говорил? — я покраснела от стыда.

— Я говорил, про день рождение Кетрин. Оно сегодня.

— Что? А да, да я помню. Конечно.

— Когда это случилось?

— Что?

— Камилла я твой отец, и ты можешь мне доверять.

— Конечно пап, но…, — я не успела продолжить свое предложение как отец сказал:

— Вы всегда были близки с Себастьяном. Тебе было пять, он уже учился в старших классах, помню, он обожал гулять по вечерам с тобой, но…

— Я бы хотела помнить эти дни. — Себастьян был старше меня ровно на 10 лет, и иногда у меня было чувство, что это я появилась в нашей семье после него, а не наоборот. Воспоминания папы заставили мне улыбнуться.

— Однако…

— Папа, я ведь вижу, что есть что-то, что тебя тревожит. Прошу, говори прямо.

— Когда ты стала так рвать душу за него?

— Пап, мы с ним всегда были связаны.

— Камилла, — посмотрел он на меня стальным, вынуждающим на правду, взглядом, — Насколько тебе дорог Себастьян?

Я застыла. Дело не было в том, что я понимала, что твориться у меня в душе, но не хотела рассказывать папе, а наоборот: вопрос отца убедил меня в том, что я не понимала, что твориться. До этого момента я не осознавала, что между мной и Себастьяном появилась другая связь, не такая, как в детстве. Папа несколько мгновений посмотрел мне в глаза и, наверное, понял, что я нечего не могла скрыть, потому что сама не “владела информацией” о собственных мыслях. Потом, пожалев меня, сказал:

— Ладно, поговоришь об этом когда будишь готова и с кем будишь готова, разницы нет я буду или мать, главное чтоб ты могла открыть душу.

— Папа, а что случится, если я откажусь выходить за Чарльза?

— Стакер старший сделает все, чтобы разрушить нашу жизнь. Его юристы посадят меня за решетку, Себастьяна вообще застрелит, наверное, а…

— Я поняла, не продолжай.

— Камилла, этот брак не будит таким, каким ты себе представляешь. Я понимаю, что с ним тебе не ужиться. Спустя некоторое время после свадьбы я отправлю тебя за границу, якобы учиться, там уже видно будит.

— Пап, а если я влюблюсь в другого?

— Что?

— Просто пример…

— Твое сердце разобьется, милая. Вы не сможете быть вместе. Жизнь не такая, какой она представлена в твоих любимых книгах. — Я не ответила нечего, он продолжил. — Камилла, Стакер старший забронировал два здания для Кетрин. В одном будите вы, молодежь, в другом будет закрытый ужин для его круга. Ты там будешь, практический, одна, будь осторожна. Будь готова к шести.

— Хорошо, спасибо пап, — сказала я и обняла его за шею, как тогда: в свои пять лет.

— Ахахаах, иди, иди, — с шуткой сказал папа.

Глава 13. Выбор

Мы каждый день обречены, делать выборы. Одни спасают нас, другие — губят наши жизни навсегда.

Прошло несколько часов Дакота и Ричард сидели в фойе дома. Это был самый роскошный уголок в доме. Пол фойе был из белого мрамора, в три стороны открывались белые двери комнат, а в центре была главная дверь входа, которая была стеклянной и солнце, через эту широкую, стеклянную дверь, проникало внутрь. В самом центре стояла кривая, мраморная лестница, с серебренной периллой. Рядом с лестницей был небольшой круглый столик, на котором была ваза с букетом алых роз. Над этим столиком весела большая, серебренная, хрустальная люстра, вспышки которой ослепляли. В углу стояли четыре