Если я король, ты будешь королевой - Ирма Гринёва

под подушку, и Шейла оказалась завернутой в мужа, как в кокон. Он осторожно отодвинул в сторону её волосы, оголив шею, и, коснувшись губами её кожи за ушком, произнёс: «Спокойной ночи, Шейла!»

Шейла лежала ни жива, ни мертва, но дальше ничего не последовало. Кемп быстро заснул. Его дыхание стало размеренным и глубоким, а тело потяжелело. Шейла никогда и ни с кем постель не делила, а потому ей было жарко, душно, тесно, волнительно, короче, не комфортно. Она попыталась отодвинуться от мужа, но сделала только хуже. Кемп ещё плотнее прижал её к себе. И Шейла поняла, что из его объятий ей не вырваться, ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Надо привыкать. Да и вообще, на что жаловаться? Ничего того, что ему не положено по праву мужа, он не делает, явно простил её за «измену». Измены, правда, не было, но он-то об этом не знает. Об этом они когда-нибудь поговорят. Попозже. И с этим оптимистичным выводом Шейла успокоилась и заснула.

24 – в переводе – «честный, искренний, правдивый, нравственный, настоящий, подлинный»

26

И снится Шейле сон. Кто-то сооружает вокруг неё стены25. Сначала ей это нравится, потому что создаёт ощущение защищённости… Но стены всё растут и растут. Уходят ввысь. Смыкаются над головой. Начинают давить, кажется, вот-вот упадут, придавят своей тяжестью. Не дают пошевелиться. Глотнуть воздуха не дают… Появляется луч солнца. Шейла радуется солнцу. Но оно оказывается не ласковым и не добрым. Солнце нацелилось в сердце Шейлы. Стремится выжечь там дыру… И Шейла проснулась.

Удивительным образом реальность соответствовала сну. Только Шейла не сразу это осознала. К её спине прильнул Кемп. И не просто прильнул, а навалился всей тяжестью своего тела. Да ещё и ногу на Шейлу закинул. Прижал к кровати, так что трудно дышать. Его ладонь накрыла левую грудь Шейлы и была такой горячей, что, казалось, прожигала насквозь.

Шейла осторожно, чтобы не разбудить, выползла из-под мужа и пошла в туалетную комнату. Ополоснула холодной водой раскрасневшееся лицо. Приложила влажные руки к левой груди, чтобы погасить в ней пожар и успокоить бухающее сердце. Но вечно же сидеть на краешке ванны не будешь? И Шейла вернулась в спальню…

Когда Шейла завозилась, Кемп проснулся, но останавливать её не стал. И делать вид, что спит, когда она вернулась, не стал тоже. Откинул одеяло, приглашая жену занять своё место на супружеском ложе. Обнял, поцеловал в губы, прижался, недвусмысленно давая понять свои намерения.

Был терпелив, расслабляя и возбуждая жену нежными поцелуями и ласковыми прикосновениями. Шейла была зажата и напряжена. Неудивительно после того, как он грубо обошёлся с её девственностью прошлой ночью. Расслаблялась медленно. Чувствовалось, что не знает, как себя вести. Но и бесчувственным бревном не лежит. Просто боится потерять контроль, отпустить себя.

Её тело реагировало само. Кожа горела. Соски и губы стали болезненно чувствительными. Промежность увлажнилась. Дольше сдерживать себя Кемп не смог. Его семя смешалось с соками жены, и ей пришлось поневоле разделить его восторг.

«Что ж, – подумал, проваливаясь в сон, Кемп, – придётся многому её научить…»

25 – если такой сон видит замужняя женщина, значение его благоприятно. Сон сулит семейное счастье и надежного спутника жизни – однако, лишь в том случае, если стена крепкая и высокая. Д.Лофф писал: «В психоанализе стены, как правило, считаются символом мужской личности с упором на силу…»

27

Весна утвердила свои права в Беркшире к середине апреля. Земля оттаяла, прогрелась и подсохла. Деревья едва сдерживали себя, чтобы не выстрелить мягкими, нежно-зелеными листочками. Небо посветлело, облака поднялись высоко-высоко и уже не могли удерживать солнце. Всё увереннее то тут, то там оно прорывалось сквозь них тонкими веселыми лучиками.

Весной произошло несколько событий. Грустное – Экчери отбыл в Америку. Его отъезд Шейла восприняла, как потерю друга. Они не часто общались, но она знала, что может всегда обратиться к нему за советом или помощью. И получить и то, и другое. А теперь…

Шейла загрустила, но вскоре другое, радостное, событие затмило в её глазах всё – Шейла поняла, что беременна. В её жизни появился новый смысл. Кемпа новость о беременности жены тоже обрадовала. Не удивительно, ведь на свет должен появиться первый граф или графиня по фамилии Гамильтон, пусть и второй после Беркерри, но всё же. Так думала Шейла.

А ещё весной в усадьбу прибыл первый гость. Вернее, гостья. Леди Кестрел26 Дебург. И это событие внесло в душу Шейлы смятение. Леди Кестрел Дебург приходилась кузиной отцу Шейлы, а ей, следовательно, тётей. Они не виделись больше двадцати лет, с того момента, как погиб отец, и родственница не только не протянула руку помощи, а наоборот, оттолкнула руку просящей её о помощи матери Шейлы. Но, возможно, пришло время забыть прошлые обиды, и тётя приехала, чтобы извиниться и возобновить родство? Не в характере Шейлы было дуться или, тем более, мстить, и она приняла леди Кестрел радушно.

А вот характер тёти, насколько помнила его Шейла, не изменился, и леди Дебург начала с ворчания, похожего на выражение крайнего недовольства, высказываемого кучеру за скрежет плохо смазанной кареты, или служанке за пылинку, промелькнувшую в воздухе на фоне солнечного света:

– У вас очень маленький парк!

Шейла промолчала на это замечание тёти. Когда Шейла была маленький, парк казался ей огромным царством со множеством потаённых, загадочных мест. С тех пор парк не изменился, но по мере взросления его размеры уменьшались, а количество тайн стремительно исчезало. Может быть, тётя просто забыла, что точно таким же парк был и при отце, и при отце отца, и при деде отца, и так далее?

– Это самая неуютная и тёмная гостиная, которую я видела, – продолжила выказывать недовольство леди Кестрел.

Шейла и это высказывание оставила без ответа, просто предложила тёте перейти в библиотеку и поговорить там. По мере подъёма по лестнице шаг леди Кестрел всё замедлялся, пока она не остановилась на середине.

– Как ты допустила заменить портрет своей семьи на это?!

Шейла уже давно смирилась и привыкла к их портрету с Кемпом на центральной лестнице, и потому не сразу поняла, что так возмутило тётю, что та встала, как вкопанная. Но ответить рассерженной родственнице ей было нечего, и она просто опустила голову.

– Думаю, ты понимаешь цель моего приезда? – начала разговор леди Кестрел, как только они уселись в кресла у камина.

(Никакого замечания вслух по поводу библиотеки тётя