Ядовитая связь - Ана К. Блэклейс

неприятное ощущение всасывания. — Его рука сжимает член между нами. — Но я знаю, что даст тебе боль, которую ты заслуживаешь, не оставляя повреждений.

Он облизывает раковину моего уха, и я вздрагиваю от предвкушения. Ощущение маски на верхней части лица и ремня между зубами добавляет извращенный штрих, который почти сам по себе доводит меня до грани.

Он обещал, что трахнет меня в задницу, но вместо этого продолжает сжимать свой член так, что его головка набухает еще сильнее, становясь темно-фиолетовой и угрожающе выглядящей на экране телефона. Другой рукой он поднимает меня ровно настолько, чтобы направить его к моему входу. Я такая мокрая, что внутренние стороны моих бедер блестят от сока, но мои стенки все равно плотно сжимаются вокруг его толстой длины. Я всхлипываю, хватаясь за подлокотники, мои бедра сгибаются, но все, что делает Джакс, это смеется мне в ухо.

Я делаю короткие резкие вдохи с каждым дюймом, который проникает внутрь, мое тело медленно привыкает. Я привыкла к Джаксу, но то, как он сжимает себя у основания, заставляет кровь приливать к головке, делая его еще больше, чем мне комфортно, и этот ублюдок прекрасно об этом знает. Он всегда был слишком большим, чтобы я могла принять его полностью без труда, но сейчас это особенно сложно.

— Хочешь узнать, как я заработал вечных врагов в лице Синатры и Бистли? — мурлычет он, маневрируя мной своей рукой, одновременно натягивая лишний конец ремня за моей головой, чтобы прижать меня к себе еще сильнее.

Я снова тихо скуля, больше из-за грубости его движений, чем из-за его вопроса, но он продолжает, словно ему все равно.

— Синатра заработал свою репутацию благодаря контрасту между своей артистичной натурой и варварством, которое он показывал на ринге. Он не был особенно сильным, но он был хитрым, изворотливым и очень быстрым. Чтобы справиться с ним, требовалось нечто большее, чем просто сила или мучительные методы, — его голос становится холодным, как сталь, когда он погружается в меня до самого основания. — Так что, когда он подкрался ко мне сзади с шнурком, который пронес на ринг, я успел перехватить его, прежде чем он затянул его на моей шее. Я сломал его и использовал, чтобы отрезать ему ухо. Он орал от боли, крови было море. Но эта ярость и агония могли бы придать ему еще больше сил, поэтому мне пришлось полностью вывести его из строя. Я обмотал шнурок вокруг пальцев его правой руки и вырвал три из них. Его пришлось выносить с ринга, кровь была повсюду.

Мои стенки сжимаются вокруг него сильнее, выжимая из него все, что он может дать. Его сила, безумие и та уязвимость, из которой все это родилось, словно потоком вливаются в меня, пока я впитываю его член глубже. Я опускаюсь на него до самых яиц. Но как только я готова кончить, мои глаза закатываются, стоны захлебываются за кожаным кляпом, он поднимает меня и выходит.

Я сначала мычу в знак протеста, а потом начинаю яростно дергаться, когда злость накрывает меня. Я была так близко к разрядке.

Но через секунду его большая рука обрушивается на мою спину, толкая меня вниз. Я ловлю себя на руках, локти утопают в пушистом кремовом ковре, и я оказываюсь почти лицом к лицу с экраном. На дисплее я вижу свое лицо в маске и рот, затянутый кожаным кляпом. Мои груди все еще подрагивают от силы, с которой меня прижали. Моя задница поднята вверх, шелковая ткань задралась до талии. Все, что видно от Джакса, — это его дьявольские глаза, когда он охватывает мою киску, проводит пальцами по моему влажному соку и затем скользит ими по открытому входу в мою узкую дырочку.

Я извиваюсь, пытаясь вырваться, но он проводит рукой вдоль моего позвоночника и резко дергает за ремень. Моя голова откидывается назад, и на мгновение я теряю из виду экран. Но ему, видимо, нравится идея заставить меня смотреть, как он меня использует, поэтому он ослабляет натяжение ровно настолько, чтобы я снова видела все. Его ноги в ботинках раздвигают мои колени, полностью обнажая мою киску и задний проход перед ним.

— Ты когда-нибудь представляла, как кто-то из этих ублюдков в клубе трахают твою задницу в клетке? — спрашивает он хрипло. Этот мерзавец так же озабочен, как и я, но черт с ним.

Он плюет мне на задний проход, добавляя влажности, и вталкивает туда палец. Это больно, словно он действительно меня наказывает. Я качаю головой в знак отрицания.

— Правда? За все эти годы, что ты трясла своими сиськами и задницей перед этими извращенцами, ни разу не возбудилась?

Я смотрю на него в экране телефона, мои глаза покраснели, грудь и шея покрыты румянцем. Под маской мое лицо наверняка тоже горит. Он не поверит правде, так что лучше соврать, просто чтобы бросить ему вызов. Я киваю, давая ему то, что он хочет, позволяя поверить, что я думала о тех мужчинах... шлюшливые мысли.

— Я наполню твою задницу, — говорит он, забирая еще немного моего сока, чтобы смазать задний проход, а затем снова вводит палец, теперь уже два, подготавливая меня. Я смотрю, как мое тело дергается вперед и назад в экране. — Я отымею тебя грубо своим членом.

Он продолжает растягивать меня пальцами, одновременно тянет ремень кляпа, чтобы притянуть меня ближе к себе.

Он больше не говорит о своем прошлом, и это даже облегчение. Мне хочется узнать о нем все, но для одной ночи этого уже слишком.

Все мое тело напрягается, когда он вводит головку своего члена в мой задний проход, и я кричу в кляп, пальцы вцепляются в пушистый ковер.

— Ты знаешь правила, маленькая шлюшка, — хрипло говорит он, натягивая кожаный ремень. — Все идет намного легче, когда ты просто принимаешь это.

Я стараюсь расслабиться в его хватке. Я сосредотачиваюсь на отражении: мое лицо в кляпе, я качаюсь вперед-назад от каждого его толчка в мою задницу, мои большие груди подпрыгивают. Он управляет мной, как лошадью, держит лишний конец ремня в одной руке, а другой разводит мои ягодицы, чтобы получить полный доступ.

— Ты полностью в моей власти, Ада-Роуз, — мурлычет он, наслаждаясь моими скулящими звуками. — Я владею твоим телом. Мы поженимся, и для всех ты будешь леди. У тебя будут деньги, влияние и уважение. Но за закрытыми дверями ты всегда останешься моей шлюхой. Моей, чтобы использовать, чтобы унижать. И я буду делать это часто, Ада-Роуз. Так часто, что ты будешь чувствовать боль