Волшебный магазин - Анна Сергеевна Родионова
Шрифт:
Интервал:
– Господи, что случилось? Геночка!
Молчит и смотрит своими глазами без зрачков. Потом закрыл.
– Я знаю, кто ему это дал, – сказала Вероника.
– Чай будете?
– Я знаю, я знаю.
– Не будете?
– Он такой талантливый. Его «гением», называют.
– Чайник остыл.
– А что можно сделать?
– Пить холодный.
– Позвать врача? Вызвать скорую?
Мать закурила «Беломор». Протянула Веронике. Вероника взяла толстую папиросу и тоже закурила. Геннадий спал тихо, как в обмороке.
– Однажды три дня спал, – сказала мать.
В этом доме была такая страшная беда, о которой Вероника только читала у Кафки. Беспросветная, безумная, самоубийственная.
Две женщины сидели возле спящего и молчали.
Недели две не было никаких слухов. Вероника маялась, но не могла заставить себя поехать в Варсонофьевский. Приближался Новый год, начались зачеты. Геннадий все не объявлялся. Вероника подругой не обзавелась, и это было невыносимо – все носить в себе. Тогда она выбрала в подруги Муму. Она сказала, что надо поговорить, и они пошли в излюбленное литинститутцами молочное кафе в самом начале Тверского бульвара. Там взяли классическое – стакан молока и бутерброд: килька с черным хлебом. Сели в уголке с видом на улицу Горького.
Вероника говорила, Герасим молчал. Когда она закончила, произнес:
– Лечиться надо.
– Как? Разве от этого лечат? Вот у Айтматова в «Плахе»…
– Лечат, лечат… – неуверенно сказал Муму.
Они поехали к Геннадию. Нашли его в хорошей форме. Вероника очень обрадовалась. Мамы дома не было. Вероника пошла на кухню, поставила чайник, достала чашки из буфета, вела себя по-хозяйски.
Ребята оживленно беседовали. Геннадий поклялся завтра же начать сдавать зачеты. Это был самый замечательный вечер в ее жизни.
Когда уходили, она спросила:
– А как мама?
– Нормально. На работе.
– Привет ей передай.
– Обязательно. Спасибо, что зашли. До свиданья, до свиданья.
Казалось, что он куда-то очень спешил.
Вероника прижалась к нему крепко-крепко, не оторвать. Он даже немного заерзал.
Она была счастлива и всю дорогу благодарила Герасима за оптимизм. Конечно, все лечится, нельзя руки опускать, надо верить в лучшее. Муму помалкивал.
Утром еще в раздевалке она почуяла что-то неладное. Каким-то звериным инстинктом. Все вокруг как будто врали, каждое слово, обращенное к ней, даже «доброе утро» звучало как-то фальшиво. Она увидела Герасима наверху на лестнице и замахала ему, но он исчез.
Все массово шли в актовый зал на встречу с писателем Юрием Казаковым. К ним часто приходили интересные люди, и студенты любили эти внезапные замены скучным лекциям.
Вероника вошла в уже забитый зал и села у двери. Мимо нее прошел знаменитый писатель в кожаном пиджаке. Она его не читала, но имя было на слуху. Первая фраза, которую произнес Казаков, ее ошеломила:
– Волка, – сказал он с ударением на последнюю букву «а», – ноги кормят, бегать надо, тогда, может, что-то получится.
И стал рассказывать о том, как тернист путь молодого литератора и как надо, не теряя присутствия духа, посылать и самому носить свои произведения всюду, куда можно и нельзя.
– А куда нельзя? – немедленно раздался вопрос из зала.
Что ответил писатель, Вероника не услышала, потому что приоткрылась дверь и на пороге она увидела мать Геннадия.
Она тут же выскочила из зала и сразу поняла, почему на нее все смотрели с немым ужасом. Теперь она сама смотрела так на мать.
– Повесился, – просто сказала мать и спросила: – Где у вас деканат?
На похоронах народу было мало. Мастер не пришел, у него жена умирала. Вероника хоронила за короткий срок третьего любимого человека и готовилась к долгой скучной пустой жизни. Говорили мало, но хорошо. Было утешительно слышать, какой он был талантливый, как его все любили и как он любил всех. В голове Вероники начала жить поэма, которую она сразу назвала «Звезда и Принц» – история их любви, растянутая на долгие годы, которых на самом деле у нее и не было. Но строки рождались, рифмы били в висок, словарь рифм не закрывался. Казалось, она поставила себе цель: использовать все варианты, представленные в словаре. И она начала трудиться, очень требовательно к себе и как бы прислушиваясь к звучащему в ней голосу Геннадия: «Если душу вложила, не говно».
Сразу устроилась работать в библиотеку и ушла на заочное. Не виделась ни с кем из своего потока. Встречались только на семинаре. Да там было невесело. Мастер отошел от дел, уехал после смерти жены куда-то к брату тосковать по своей любимой Танечке.
Вероника вдруг вспомнила, что у нее тоже есть брат по отцу. Попробовала поискать. Но поиски в справочном бюро не дали никакого результата: Тимофеевых много, и ей предлагали то совсем молоденького, то не Тимофеева, а Тимошкина. На этом она и успокоилась.
Жизнь потянулась, как она и предполагала, невеселая. Закончила все-таки институт, кое-как защитилась небольшой подборкой в журнале.
Она искала стихи Геннадия Овчаренко и не могла найти. Она даже съездила в Варсонофьевский, но коммунальные соседи сказали, что мать Гены давно здесь не живет и комната их приспособлена под кладовую. На вопрос Вероники, а нельзя ли поискать черновики, ответили очень грубо: «Вали отсюда, пока цела!» Она и отвалила. Нигде и никогда ей не встречались его строчки, и нигде не было его друга Муму, сказали – спился, как Есенин.
Середина жизни проскочила быстро. И вот подслушала диагноз: рак второй степени. Накануне пенсии. А она же еще не жила. Почему? Зачем? За что?
В библиотеке ее научили пользоваться компьютером, и она открыла сайт, который назвала: «Поэзия – это жизнь». Она помещала там свои стихи и получала кучу откликов от женщин, которые единственные ее понимали.
Однажды поместила поэму «Звезда и Принц», которую она переделала в пьесу. Получилась сказка немного в стиле Оскара Уайльда с примесью Антуана Экзюпери о любви несовместимых – ни при каких случаях – существ. Конечно, принц – это был Геннадий, ее единственная любовь, ее светлый луч, ведущий ее по жизни. Он же и звезда. Смотрел на нее с неба уже столько лет.
Как-то разговорилась в библиотеке с одним милым немолодым драматургом. Она рассказала ему, что окончила Литературный институт у самого Слуцкого, пишет стихи. И даже недавно написала пьесу-сказку в стихах. Она ждала, что тот проявит хоть какой-то интерес, если не к ней, то хотя бы к пьесе. Но он вздохнул и сказал: «Очень вас понимаю. Писать трудно».
Она так не считала, но не стала спорить. Просто выложила свою поэму в интернете и получила очень хорошие отзывы. Плохие тоже были, но она их не читала.
В комментариях написали: «Эту пьесу надо ставить на сцене. А не тот ужас, который идет теперь в театрах».
Вероника задумалась. Поместила в интернет призыв желающим в любом возрасте принять участие в поэтическом спектакле. Желающие появились. Она попросила разрешения в библиотеке собрать людей на чтение своей пьесы.
Люди пришли – немолодые, неказистые, некоторые с малолетними внуками. Усадила всех поближе и громким молодым голосом прочитала свою поэму, не забыв посвящение «Г. О.», которое заинтересовало мужчин: не гражданская ли оборона имеется в виду. Пришлось признаться, что нет, это имя ее дорогого друга Геннадия Овчаренко, талантливого поэта, рано ушедшего из жизни.
Почтительно помолчали. И она начала, как и прежде, эмоционально, восторженно и в конце в слезах.
Слушали внимательно. Когда она всхлипнула, замолчали даже шкодливые внуки.
В поэме говорилось, что любовь побеждает смерть, что возлюбленные соединяются на небесах, именно там они занимают свое место в различных созвездиях во Вселенных и радуются, глядя на нас сверху, что мы скоро с ними встретимся.
Похлопали и спросили, какие она видит перспективы.
Вероника ответила, что она видит одну перспективу: она ставит этот спектакль, все получают роли, и они гастролируют по всей стране, неся людям восторг и веру в счастье даже после смерти.
Перспектива понравилась. Стали говорить о ролях, прозвучало модное слово
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!