Икона и человек - Евгений Ройзман

Вообще в 1937 году предполагалось репрессировать 380 000 человек. А фактически получилось в два раза больше. На тех поставили.

Но, несмотря ни на что, были и другие.

Возвращались из Пермского края из экспедиции через Суксун. Близ Суксуна село Дикое Озеро. И вот в середине 37-го года председателю колхоза пришла разнарядка из района. Составить список: столько-то вредителей, столько-то контрреволюционеров, столько-то недобитых кулаков и подкулачников. А он взял да и уперся. Нет у меня таких! На него давай давить: запиши хоть кого-нибудь для количества. Он говорит: а надо вам для количества — меня забирайте! И они отступились.

И в Диких Озерах не забрали никого. А в Советино забирали. И в Верхнем Суксуне забирали. И в Ключах забирали. И везде забирали. А этих не тронули.

Это чудо, но такое бывает!

Рассказали суксунские музейщики, специально занималась Наташа Токарева. Узнаю фамилию председателя — обязательно расскажу.

В Екатеринбурге в 1826 году в городские головы избрали Петра Яковлевича Харитонова, человека по складу мягкого и незлобивого (кто знает — владельца Кыштымских заводов и знаменитого Харитоновского особняка, он же — Дворец пионеров). А Екатеринбург в те годы был горным городом и подчинялся Горной администрации. И у горного начальника Осипова возник конфликт с городской думой. И он в течение года три раза (!) не утверждал избранного главу. Такого в Екатеринбурге еще не бывало! И причины-то неутверждения нехитрые. Как то: «неучинение выбора за малолюдством присутствия» или «за малостию собрания» и т. д. Кроме того, несколько раз выборы срывались, потому что становилось понятно очередное неутверждение.

Но екатеринбуржцы были не так просты и выдвинули Харитонова в четвертый (!) раз. И уже в силу очевидности идиотизма происходящего Осипов был вынужден Харитонова утвердить. Хохотал весь город.

Через год Осипова отставили от должности. Но не из-за этой истории, а в силу неумного руководства в горном деле.

Один из отцов-основателей Екатеринбурга, Вильгельм де Геннин, родился 21 октября 1676 года.

Сегодня у него день рождения.

Здесь у нас его звали Вилим Иванович. Он отличался от всех местных чиновников. Был человеком сильным и честным.

В его бытность в Екатеринбурге местной администрации подчинялись все заводы от Казани до Нерчинска. То есть, по сути, Екатеринбург стал промышленной столицей империи.

Вилим Иванович был человек серьезный и основательный. Всегда в первую очередь искренне соблюдал казенные интересы. После него долгие годы на горнозаводском Урале, когда видели что-то крепкое и основательное, с уважением говорили: «Казна строила».

У него было своеобразное чувство юмора. При этом он умел давать достаточно точные оценки.

Например: «Дай бог, дабы здешний воевода радел… Но он спесив, глуп и ленив», «высок, казист, брюхо толсто, пить умеет».

Известна забота де Геннина о лесе. И роль его в сохранении уральских лесов огромна.

Он никогда не боялся брать на себя ответственность и умел принимать нестандартные решения.

Все знали его тягу к чистоте и порядку:

Вообще, для де Геннина труд и казенный интерес были превыше всего.

Находясь на Урале, Вилим Иванович закончил фундаментальный труд «Описание уральских и сибирских заводов». Рукопись этой книги двести лет была настольной у всех горных инженеров (издали ее только в 1935 году).

Но самое главное — все всегда знали, что Вилим Иванович не берет взяток. Его могли обвинить в превышении власти, в самоуправстве, но ни у кого никогда не повернулся язык даже огульно обвинить его в мздоимстве.

Умер он в 1750 году, в возрасте 74 лет. И до сих пор все помнят, что это был человек, который никогда не брал взяток и действовал в интересах России. При этом он не был русским. Он просто был честным человеком.

Екатеринбург, конечно, город-мужчина. Не то что, например, Москва. Но имя у Екатеринбурга — женское.

Когда отец-основатель Вильгельм де Геннин в 1723 году послал гонца в Питер испросить Высочайшего позволения назвать город в честь святой Екатерины, он играл наверняка. И Петру I, и его жене Екатерине было приятно. И они разрешили. Екатерина, кстати, на тот момент не была императрицей. Она была просто женой, и не больше. Но и не меньше.

Вот так и повелось — город наш был назван в честь святой Екатерины, что откровенно льстило императрице Екатерине I. Но мало кто знает, что маму Вильгельма де Геннина тоже звали Екатериной. Он относился к ней с большим почтением и нежно любил.

Один деревенский парень устроился на работу в ГАИ. Не знаю, то ли форма ему нравилась, то ли просто работать не желал. Ну, в общем, устроился и был горд и рад, а еще ему дали палочку. И он ходил взад и вперед и палочкой этой по ладошке постукивал. Строго смотрел на проезжающие машины и делал умное лицо.

А в это время начальник ГАИ, ныне многострадальный, строил в Сысерти коттедж, приличествующий его чину и положению. Нормальный такой коттедж.

И вот этот начальник напихал полную «газель» безропотных таджиков, сел рядом с водителем и собственноручно повез их отрабатывать трудовую повинность в виде возведения вышеозначенного коттеджа. И довелось ему проезжать мимо поста ГАИ, где уже дрочил полосатую палочку неизвестный гаишник… И они встретились.

Царским жестом описания широкого полукруга, указующего к обочине, с одновременной подачей звукового сигнала посредством всунутого в рот свистка на цепочке, чтоб не потерять, подозрительная «газель» была остановлена на всем скаку. Ох, видели бы деревенские!

Неторопливым уверенным шагом, поправляя фуражку за козырек и не вынимая свистка — что тут у нас? О как, полная «газель» таджиков! Свисток сам выпал, хорошо, что на цепочке. Первый день — и такая удача! Начал ласково: «Куда спешим, черножопые? На работу? Ну-ну. Это вы одни тут, чурки, работаете, а я, значит, тут хвостом груши околачиваю, по-вашему? Ну-ка, что тут у нас с паспортным режимом? А регистрация? Что-то какие-то вы подозрительные. Ну-ка, пройдемте-ка на пост! Что, торопитесь? Начальник у вас злой? Срался мне ваш начальник. У меня свой начальник. Еще позлее вашего будет!» Он еще не знал, бедолага, что начальник у них общий.