Окно - Амелия Бранскилл

Она наклонилась вперед:

– Дело не в твоих учебных достижениях. Я просто хочу понять, как ты себя чувствуешь и можем ли мы сделать что-то, чтобы тебе помочь. Все понимают, как тяжело тебе приходится.

– Я справляюсь. Просто вчера плохо себя чувствовала. Нужно было пойти домой, а не пытаться заставить себя высидеть весь день. – Я помолчала. – Вот почему я внезапно ушла в туалет, мне показалось, что меня тошнит. – Я почувствовала гордость из-за того, что мне удалось придумать хорошее оправдание.

Миссис Хайес посмотрела на меня долгим взглядом. А потом кивнула словно бы самой себе и записала что-то в блокнот. Что-то довольно длинное.

– Что вы только что записали?

– Я записала, что ты сказала, будто плохо себя чувствуешь.

– И все?

– А как тебе кажется, что я записала?

– Не знаю, потому и спрашиваю.

Ее улыбка дрогнула.

– Джесс, что-то случилось? Я понимаю, у тебя бывают перепады настроения, но мне казалось, будто ты двигаешься в правильном направлении – стала ходить на тренировки, проводить время с Сарой. Сдать чистый лист – это так на тебя не похоже.

Стала ходить на тренировки, проводить время с Сарой. Двигаюсь в нужном направлении. Мне не приходило в голову, что за моим поведением наблюдают, что мои учителя и миссис Хайес оценивают мой прогресс, словно высматривая трещины, скрытые под слоем краски. Я задумалась, не участвовал ли в этом мистер Мэтьюс, не сообщил ли он им о нашей встрече. Может, на самом деле я сижу в этом кабинете из-за него, а не из-за экзамена по английскому и не из-за того, что я сбежала с урока. Может, миссис Хайес добивалась, чтобы я рассказала о своих чувствах, пожаловалась, как мало моя родная сестра меня любила, как мало она мне доверяла. Если так, тем хуже для нее. Миссис Хайес может сколько угодно из кожи вон лезть, я никогда не стану говорить с ней об этом.

Я попыталась успокоиться, но у меня так и чесались руки выхватить блокнот у нее из рук, чтобы посмотреть, что она записала, узнать, не виноват ли мистер Мэтьюс в том, что я во все это вляпалась.

– Ничего не случилось, – ответила я.

– Ничего?

– Ничего.

Она продолжала смотреть на меня. Это удавалось ей пугающе хорошо. Большинство людей так не могут. У нее получалось вывести меня из равновесия. Сделать так, чтобы мне захотелось что-то ей рассказать – что угодно, только чтобы она перестала так смотреть. Потом я вспомнила. Совершенно разумный, убедительный ответ, который я могла ей предложить, не выдав своих настоящих переживаний. История о том, что меня действительно расстроило, причем довольно сильно.

– Я увидела одну надпись на стене, – сказала я. – В туалете для мальчиков. Об Анне. Мне недавно рассказали о ней. Раньше я не знала. Это было… – Я закрыла глаза и снова увидела эту надпись – бледные линии на стене. – Это выбило меня из колеи. Что кто-то может написать о ней что-то подобное.

Ее взгляд смягчился, словно выполнил свою задачу – заставил меня наконец-то признаться в чувствах, которые она могла понять, с которыми могла работать.

– Сочувствую. Конечно, это расстроило тебя. Мальчики бывают такими… В общем, этого явно не должно было случиться.

– Я не понимаю, с чего бы кто-то стал писать о ней такое.

– Трудно сказать. Иногда у мальчиков в голове ужас что творится. Они могли сделать это без какой-либо реальной причины. Люди иногда ведут себя жестоко – они выходят из себя, если расстроены, кому-то завидуют или огорчены, что отношения плохо кончились. Думаю, вряд ли надпись действительно что-то значит. – Она вздохнула. – На самом деле было бы лучше, если бы тебе об этом не рассказывали.

– Они не специально.

– Что ж, ладно. Есть вещи, о которых больно узнавать, но они ничего не меняют.

Смартфон, лежавший у нее на столе, зажужжал, гулко вибрируя на деревянной поверхности.

Посмотрев на него, она вскинула брови:

– Извини, это из школы, где учится мой сын. Секунду.

Она ответила на звонок и отошла к окну, повернувшись спиной ко мне. Ее блокнот лежал на столе, в нескольких десятках сантиметров от меня.

– Здравствуйте, – произнесла она. – Все в порядке?

Я положила руки на стол. Я хотела узнать, что она записала. Я хотела узнать, рассказывал ли мистер Мэтьюс что-нибудь обо мне.

– Что? Арахис? Нет, не думаю… о, мне так жаль.

Я сделала вид, что потягиваюсь. Кончики пальцев коснулись блокнота. Я замерла и взглянула на миссис Хайес. Она прислонилась к окну, прижав пальцы ко лбу.

– Да, – сказала она. – Его бабушка угостила нас печеньем, и мне не пришло в голову спросить. Я думала, оно с шоколадной крошкой.

Я наклонилась вперед еще сильнее, подтянула блокнот к себе и повернула его так, чтобы было удобнее читать. У нее был аккуратный, четкий почерк.

«Джесс утверждает, что плохо себя чувствовала. Разумеется, это ложь – я уже говорила с ее родителями. Отрицание? Депрессия? Патологическая ложь? Посоветовать обратиться к психологу? Психиатру?»

Психиатр. Родители. Я не знала, что она говорила с ними. Впервые я задумалась: может, они до сих пор думают, что со мной что-то не так, а может, они просто перестали пытаться понять, что именно. Эта мысль причинила мне боль. Нет, нельзя так думать. Они знают меня. Они понимают, что со мной все нормально. Потом я подумала о перепадах настроения, о том, как часто я в последнее время заставляла родителей нервничать, выводила их из себя – теперь, когда рядом не было Анны, которая смягчала наше общение.

Я перелистнула на предыдущую страницу, рассчитывая узнать, с кем еще разговаривала миссис Хайес и упоминал ли мистер Мэтьюс о нашей встрече. Похоже, она поверила, что главная проблема в той надписи, но, может, она умолчала еще о чем-то.

Но я так ничего и не нашла. На предыдущих страницах были записи о других учениках. Я посмотрела на миссис Хайес – она по-прежнему стояла, прислонившись к окну. Я перелистнула страницу, а потом еще одну и еще – было любопытно, есть ли там еще что-то обо мне. Я просматривала страницы в поисках моего имени, но его нигде не было. Потом краем глаза я заметила, как миссис Хайес отворачивается от окна.

– Спасибо, – сказала она в трубку. – Я очень ценю вашу помощь. В будущем я обязательно буду осторожнее. Я очень рада, что никто не пострадал.

Я перелистнула обратно – на то место, где она остановилась, на страницу с записями обо мне, и толкнула блокнот на другую сторону стола, успев отдернуть руки и сложить их на коленях как раз в тот момент, когда она повесила трубку.

– Извини, что мне пришлось отвлечься, – произнесла она, садясь на свое место. – Похоже, я чуть не убила половину класса в начальной школе, где учится мой сын.

– Не проблема, – сказала я. – Рада, что все хорошо кончилось.