Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе - Светлана Дорошева

руками движение, будто крутит невидимый и смутно непристойный кубик-рубик.

– Нет, Стив.

«Это ты тут с Минни Маус все время крутишь кубик-рубик так, что мне кажется, будто в соседней студии по ночам репетируют мышиную оперу», – промолчала я.

– Это хорошо, – заулыбался Стив. – Слушай, а можешь мне организовать с ней встречу?

– В смысле?

– Ужин, например?

– Свидание, что ли?

Стив пожал плечами.

– Сам организуй. Ты же с Минни Маус? – я изобразила руками кубик-рубик.

– Ну да… Просто… Во-первых, она закончила резиденцию и уезжает. Так что неизвестно, когда теперь… Ну и потом! Это ж Затмение! Ты сама сказала – она принцесса! Скажи, что у меня к ней дело? Совместный проект… Чем она, кстати, занимается? Я все никак понять не могу…

– Спроси у нее сам.

– Так ты устроишь нам встречу?

– Я передам ей твою просьбу.

* * *

– Стив тебя хочет, – сообщила я Шанхайской Принцессе в ожидании, пока сварится курица.

Мы сидели в хотпот – модный вид местных ресторанов, где посетители готовят сами – бросают кусочки мяса, овощей, грибов (или что там они заказали) в кипящий прямо на столе бульон, а потом вылавливают оттуда палочками и едят.

– Я знаю. Я игнорирую все его поползновения с начала резиденции… Бедный Стив, – добавила она после паузы с интонацией «идиот».

– Он говорит, у него к тебе дело, совместный проект. Врет, конечно.

– Конечно, врет. Но знаешь, давай как-нибудь возьмем его с собой на обед?

– Втроем?

– Разумеется, втроем. У Стива – желтая лихорадка, не могу же я в самом деле…

– Что это – желтая лихорадка?

– Сексуальная тяга к азиаткам.

– А. Это многое объясняет… То есть я буду в роли «некрасивой подружки»?

– Да. Ты будешь неизбежным злом, терпи. Выслушаем его дело… – Принцесса произнесла последнюю фразу в значении «развлечемся как следует».

– Хочешь? – она выудила из кипятка и протянула мне зажатый в палочках коричневый кубик.

– А что это?

– Краеугольный камень власти, – Принцесса ответила по-китайски.

Я из вежливости согласилась. Она ловко разломала палочками кубик и положила половинку мне на тарелку. По консистенции было похоже на суфле, а на вкус – нечто среднее между гематогеном и куриной печенью, хотя бульон был очень острым и за вкусом чили особо было не разобрать.

– Понравилась утиная кровь?

– Что-что?

– Утиная кровь, ты только что ее попробовала…

– Господи…

– Ну, ты отказалась пробовать вонючий тофу, свиные горла и мороженое со вкусом соленого желтка. Я подумала, что тебе надо сначала пробовать, а потом уже узнавать, что ты съела. Будешь еще кровь?

– Не-е-е-е-ет.

– Что ты вообще тут ешь?

– Ну… Пельмени, что ты мне показала. Нашла еще гамбургеры. Пиццу…

– Ладно, я почти не обиделась. На, съешь бамбук. Он невинный.

* * *

На какое-то время я полностью выпала из жизни резиденции, но проводила много времени с Шанхайской Принцессой. Она была не просто моим окном в непроницаемую китайскую ментальность… Точнее, форточкой… Или даже замочной скважиной – скрытной и малодоступной, но единственной и уникальной. Даже самое скучное занятие с ней – будь то болтовня с художниками на кухне или ожидание зеленого света на перекрестке – наполнялось атмосферой чудес, которыми был пронизан ее невидимый шар. Она сама казалась мне кем-то наподобие лисы-оборотня, мистическим существом с драконами вместо тараканов в голове, которые тоже постоянно прорывались из ее шара наружу.

Как-то мы перекусывали с ней на общей кухне, и зашли Леон и Хесус. Принцесса завела светскую беседу:

– А кто вы по гороскопу?

– Я овен, – сказал Хесус, – а Леон – весы.

– Да нет, – отмахнулась Принцесса. – Я имею в виду, по китайскому гороскопу.

– По китайскому?

– Ну, по году рождения? Когда ты родился?

Хесус назвал год. Принцесса быстро что-то высчитала в уме, сверяясь по ладони, и сказала:

– Так, ты – кролик.

– Кролик? – медленно, как игуана, моргнул разочарованный Хесус, – то есть заяц? Трусливое и похотливое животное?

– Ну что ты. В китайском гороскопе кролик – это мудрец, который живет на луне и знает секрет вечной жизни. Западные люди видят в пятнах полной луны женское лицо, а мы – кролика, толкущего в ступке снадобья для эликсира бессмертия. Так что быть кроликом – круто!

Хесус приосанился.

– Ну хорошо, а он кто по китайскому гороскопу? – Хесус ткнул в Леона и назвал его год рождения.

– Он петух.

– … как-то не очень он похож на петуха, – снова расстроился Хесус, – слишком высокий, что ли, для петуха…

– В китайском гороскопе петух – это птица феникс, – сказала Принцесса.

Леон расправил свои огромные плечи лесоруба, а Хесус заулыбался.

– И вдруг все сразу стало таким гламурным, да? – понимающе произнесла Принцесса. – Не петух подзаборный какой, а гордый феникс…

– А ты кто? – спросил Леон.

– Я дракон. Как и она, – Принцесса махнула на меня.

– О, дракон! Звучит круто.

– Да. Тут и без всяких объяснений понятно. Драконы лучшие. Простите, друзья, но по сравнению с нами, вы просто заяц и петух…

* * *

Второй раз дракон вырвался из нее под чудовищной шанхайской эстакадой, когда мы возвращались с унылой выставки ее подруги (белые стены, большие, мрачные и недоступные смыслу картины, скупой артспик про «выпуклость нездешнего абриса» и «пустоту как форму изобилия мыслеформ»… я уже привыкла). Мы стояли под палящим солнцем на одном из спутанных, как каменные кишки, шанхайском перекрестке – многополосные дороги с развязками, длинными переходами и короткими светофорами.

«Видишь вон ту колонну?» – спросила Шанхайская Принцесса, перекрикивая грохот дороги. Я посмотрела по направлению ее пальца. Одна из стел отличалась от бетонных подпорок эстакады: была больше и блестела золотыми инкрустациями, хотя издали особо было не разобрать.

– Когда строили эту развязку, рабочие никак не могли пробурить в том месте землю, при том что весь Шанхай стоит на мягкой речной почве, – кричала Принцесса. – Все сроки сорвали к чертям, инженеры в тупике, все перепробовали – застряли наглухо! Они мялись-мялись, ну и пошли наконец в единственное место, где можно было получить разумное объяснение происходящему – в буддийский храм. О, нам зеленый, бегом!.. Стой, тут еще один светофор. И вот. Один монах им действительно объяснил – мол, вы пытаетесь просверлить хвост дракона. И типа надо этого дракона уговорить подвинуться или выманить оттуда. А чувакам же отчеты начальству писать, почему строительство встало, какие меры предприняты, перед компартией, опять же, неловко как-то про дракона… Но реально – деваться некуда. Доверили дело этому монаху. Он уединился для ритуалов и переговоров с драконом…

Принцесса надолго замолчала.

– Ну? – не выдержала я. – И что дальше было?

– Да я устала орать. О, зеленый!

Мы перебежали