Каждый дар – это проклятие - Кэролайн О'Донохью

пьем бабл-ти, и я советую Фионе заранее психологически подготовиться к телевидению.

– Что, если меня будут троллить? – спрашивает она. – Что, если меня решат отменить?

– Отменить за что?

– Не знаю, может, я что-то натворила.

– Ничего ты не натворила, – качаю я головой. – Ты всем нравишься.

– А что, если я втайне проблемная? «Проблематик»? – произносит она по-французски.

– Это надо Манон спросить.

Фиона прикусывает губу, вспоминая наш вчерашний разговор.

– Манон, – повторяет она.

– Она будет здесь, когда ты вернешься.

– Правда?

– Может, если ты уедешь на какое-то время, она тоже осознает, что ты ей нравишься.

– Как-то не очень ободряет.

– Никогда ничего не знаешь наверняка. Иногда люди уезжают, а потом приезжают… и замечают в тебе что-то новое.

Вскоре Фиона отправляется домой, крепко обняв меня на прощанье.

– Теперь нужно рассказать об этом маме, – говорит она, закатывая глаза. – По-моему, сделать это будет нетрудно. Особенно сейчас, когда она поняла, что я могу учиться дистанционно, правда?

– Никогда не знаешь наверняка, – повторяю я.

Похоже, теперь это моя коронная фраза. И она действительно подходит ко всему. Я и вправду ни в чем не уверена.

13

КОГДА Я РАССКАЗЫВАЮ НАШЕЙ ГРУППЕ О КОРИДОРЕ, все смотрят на меня так, будто я чего-то недоговариваю. Как будто не хватает средней главы, связывающей вечеринку Холли с Ложей.

– Я вот чего не понимаю, – озадаченно говорит Ро. – Почему ты вообще оказалась в школе Святой Бернадетты?

– В каком смысле?

Мы снова собрались на кухне Нуалы, полной аппетитных запахов.

– Итак, – медленно продолжает Ро. – Вы пошли на вечеринку…

– Да.

– И там произошло нечто вроде… драки.

Я немного морщусь.

– Бекки Фогарти вела себя ужасно по отношению к Лили.

Честно говоря, я до сих пор не могу объяснить, что на меня нашло. Защищать Лили – одно дело, а нападать на Холли с кулаками – другое. Мне раньше казалось, что я вообще не способна на такое. Размахивать руками без всяких раздумий, автоматически. Нет чтобы обдуманно планировать ответный удар, как, по уверениям многих, полагается поступать женщинам.

Ро поворачивается к Лили.

– Ну, да, так и было, – спокойно говорит та. – Мэйв вдруг взбесилась и набросилась на нее.

Непохоже, что вчерашнее происшествие как-то особенно травмировало ее.

– Почему ты на нее набросилась?

– Она немного выпила, – вмешивается Фиона, пытаясь загладить нашу вчерашнюю ссору тем, чтобы защищать меня сегодня.

– Но ты же не дерешься, когда выпьешь, – продолжает Ро, все еще немного в смущении. – Ты скорее становишься сонной. И глуповатой.

– Да что ты так зацикливаешься на этом?

– Просто это не похоже на тебя.

Ро опять ненадолго замолкает.

– Итак, посреди ночи ты решила пойти в школу. Почему? Мы вроде не договаривались о встрече.

В комнате повисает напряжение. Такое ощущение, что речь идет только о нас с Ро, а не о группе в целом. Манон с Нуалой неловко переглядываются, как будто это дело и вправду их не касается.

– Самое главное – это то, что теперь у нас есть путь в Ложу, – напоминает Аарон. – В школе открылся… не знаю, какой-то портал. Мы с Мэйв там были. Мы поговорили с той девочкой. Мы знаем, как они живут.

– И Дори дала ей карты Таро, – добавляю я беспокойно. – Наверное, она ищет нового сенситива. Чтобы заменить меня, когда она меня убьет.

– Но зачем ей вообще сенситив? – спрашивает Фиона. – Она же все равно не сможет осушить Колодец после ритуала. Что она замыслила? Какова ее игра?

– Сенситивы встречаются редко, – размышляет Манон. – Практически по одному на поколение. Иногда меньше. И их способности не ограничиваются похищением силы Колодца. Молодой человек с магическим даром, но еще не знающий об этом, – все равно что необработанный алмаз.

Она на мгновение задумывается.

– А алмазы формируются под давлением. Это объясняет голодание и прочие манипуляции.

– А та девочка из вашей школы, Лорна. Что вы про нее знаете? – спрашивает Нуала.

Мы с Лили и Фионой переглядываемся, и каждая ждет, когда другая скажет что-то более или менее внятное. Я представляю себе Лорну, ее округлые черты лица и темные тонкие брови. Она не глупа – она и не может быть глупой, раз посещает занятия для самых успевающих, но всякий раз у меня перед мысленным взором всплывает ее отрешенный, как у коровы, взгляд.

– Фи, у тебя же больше всего было общих уроков с ней, – подталкиваю я Фиону локтем.

– Я думаю, – хмурится она. – Ну, не знаю. Пожалуй, тихая. Не то чтобы слишком застенчивая или что-то вроде того, но просто держится сама по себе.

– С кем она дружит?

И снова мы молчим.

– Я не знаю, – наконец отвечает Фиона.

Я догадываюсь, что Лорна занимала такое же социальное место, что и я в прошлом году: за пределами всех компаний, просто посещая занятия и мало чем интересуясь, помимо них. Интересно, почему мне никогда не приходило в голову подружиться с ней? Наверное, потому что она казалась мне немного скучной.

Манон, кажется, уже погрузилась в раздумья, формулируя некую теорию.

– Как по-вашему, может ли что-то в ее поведении свидетельствовать о том, что она сенситив?

– Не думаю, – отвечаю я. – Но и по мне это было вряд ли заметно.

– Что толку сидеть и рассуждать впустую? – спрашивает Лили. – Нельзя же просто так нафантазировать что-то.

– Да, получается, мы просто фантазируем.

– Вы правы, – уверенно заявляет Манон, поднимаясь. – Поедем в школу. Нужно узнать, что это за штука такая – Коридор.

Мы рассаживаемся по двум машинам. Я сажусь на пассажирское кресло рядом с Ро, за нами садятся Лили с Фионой. Начинается сильный дождь, и капли барабанят по окну.

Ро странно молчит, слишком усердно, на мой взгляд, сосредоточившись на дороге. Остальные болтают, выдвигая свои теории по поводу того, может ли Лорна МакКеон оказаться сенситивом. Ро никак не участвует в дискуссии.

– Ну что, Ро, как там сингл? – пытаюсь я вовлечь их в разговор.

– Мы попали в плейлист, – отвечает Ро после небольшой паузы. – «Альтернативный Эйре», так он называется на «Спотифай». У него вроде бы четверть миллиона подписчиков. И они поставили на обложку нашу картинку. Так что какое-никакое достижение.

– Так это же здорово! – восклицаю я.

– Ну да, неплохо. Ну, то есть в девяностые мы бы говорили, ну, там, про радио и сиди-синглы. А сейчас одни цифровые стримы и пенни за тысячу прослушиваний. Трудно как-то особенно восхищаться.

Наступает пауза, пока мы все думаем, какие можно высказать слова утешения по этому поводу. Фиона неловко поглядывает на меня. Я не спрашивала ее, сколько ей заплатят за съемки в сериале, но теперь догадываюсь, что в денежном выражении, скорее всего, ничего.

– Мне тоже не нравится все,