Убийцы и те, кого так называют - Мэри Соммер

ещё говорят? – загадочно добавил Хромой, также приложив ладонь к губам.

– Что?

– Невеста нашего любимого, так скоропостижно покинувшего этот мир короля ведь на самом деле единокровная сестра принцессы.

В глазах мальчика появилась мечтательная поволока.

– Ах, принцесса, – пропел он, – такая красивая. Если бы я только мог победить в турнире и поцеловать её!

– Не забивай себе голову глупостями, – отрезал Хромой. – Слишком мал ещё. Нужно выяснить сперва, причастна ли твоя дама сердца к этому возмутительному предательству.

– Ну-у, – протянул обладатель уже двух монеток, – я не уверен, зачем ей это?

– Да и я вовсе не хочу бросаться бездоказательными обвинениями. Но ты поспрашивай людей, что они думают по этому поводу, – посоветовал Хромой доброжелательно.

– Ладно, я поспрашиваю.

Подхватив с земли гирлянду из разноцветных бумажек, мальчишка побежал дальше по улице в поисках нового разговорчивого прохожего с большими ушами.

* * *

С виду это был просто большой деревянный ящик с двумя крышками. Приподняв одну из них, можно было увидеть стальные пластинки разной формы и толщины. Под другой крышкой – она находилась ниже – располагался ряд отполированных клавиш радужной расцветки. Благодаря этим клавишам в глубине ящика приходили в движение специальные, обтянутые мягким войлоком молоточки, которые ударялись о пластинки и извлекали из них нежные звуки, похожие на звон колокольчиков.

Самира сидела перед музыкальным инструментом с той самой минуты, как наступил рассвет. Время от времени она прикасалась пальцами к клавишам и наблюдала, как по их поверхности расходятся разноцветные волны. Но она ни разу не решилась нажать чуть сильнее и нарушить тягостную тишину.

В башне, кроме неё, будто бы никого больше не существовало – ложное ощущение, свойственное ранним утренним часам. Здание было заполнено людьми, как никогда до этого. После праздника только Искария изъявила желание вернуться в замок и отбыла рано утром в сопровождении всего состава королевской стражи во главе с капитаном Ландером. Остальные гости, безусловно, с её позволения, решили остаться в гуще событий.

Если замереть и прислушаться, можно было уловить, ну или вообразить себе, разнообразные звуки и их хозяев. Двумя этажами выше ритмично поскрипывали половицы – это мэр города ходил по своей спальне из угла в угол, попивая утренний отвар. Он отсутствовал на празднике первого полнолуния по уважительной причине: пытался выторговать у главы Элминдэйла его лучших зодчих для строительства трёх дополнительных мостов через Орс. Сделка удалась – удался и роскошный пир в честь переговоров, который нанёс ощутимый удар по печени и продающей, и покупающей стороны. В превосходном настроении мэр вернулся в Элмур как раз вовремя, чтобы от нового короля узнать, что городская стража безотлагательно присоединяется к основному составу армии, а подчиняться отныне будет непосредственно правителю страны. Командование принял генерал Веллин, который накануне прибыл в столицу из Брокет-Форта вместе с десятком лучших солдат.

Из комнаты этажом ниже доносился шелест переворачиваемых страниц. Это Клэнса, восстановленного в должности личного помощника Саймака, в последние дни мучила бессонница. Ещё до рассвета он зажигал фонарики и принимался изучать, вероятно, толстенные многотомники, потому что самым первым звуком всегда был удар чего-то тяжёлого о крышку стола.

А в соседней спальне тихо потрескивали дрова в камине. Саймак почему-то мёрз по ночам.

Саймак. Если и его убьют, то следующей королевой станет она.

Самира попробовала глубоко вздохнуть. В последнее время это ей не очень хорошо удавалось – грудная клетка была будто стянута ремнями и раскрывалась только наполовину. Самира в принципе существовала наполовину. Меньше кислорода, медленнее сердцебиение… тише вращаются колёсики в голове, и незначительно притупляется боль.

В её жизни уже случались несчастья, но в этот раз их масштаб поражал самое развитое воображение. Сейчас Самира ощущала себя запертой в зеркальной комнате, где стены завешаны полками со стеклянными вазами. И вот крепления вдруг оборвались, а хрупкие сосуды все одновременно полетели на пол и разбились вдребезги. Оставалось гадать, почему она не кинулась хотя бы к одной стене, чтобы спасти хотя бы одну вазу. И как теперь собрать осколки, не изрезав пальцы.

– Это ещё что за штуковина? – раздался голос за спиной.

Самира вздрогнула и быстро обернулась. В дверном проёме её гостевой спальни, прислонившись к откосу, стоял Саймак. Его поза казалась расслабленной: голова чуть наклонена, руки сложены на груди. Как будто он не подошёл только что, а наблюдал за ней уже много времени.

– Это музыкальный инструмент, – поведала Самира тихо, в процессе вспоминая, как работают голосовые связки.

– В самом деле? – не поверил Саймак.

Он взял в углу комнаты ещё один стул и сел рядом с ней, с интересом рассматривая клавиши.

– Да. Это я заказала. Доставили на корабле из Цера. Должны были в замок отправить, а привезли сюда. Наверное, потому что я здесь.

Накануне поздним вечером инструмент доставили с грохотом и руганью, но Саймака не было, вот он и не знал ничего.

– А зачем тебе такой большой музыкальный инструмент? – поинтересовался он. – Его ведь не возьмёшь с собой ни на представление, ни в поход.

– Это не для меня, это подарок, – ответила Самира, – должен был быть.

Саймак оказался достаточно сообразительным, чтобы не уточнять, для кого же предназначался столь громоздкий подарок.

– Вы нашли что-нибудь? – с опаской спросила Самира. Она имела в виду и Джека, и Грэйс с Тони, которые задолго до несостоявшегося фейерверка уехали вместе с Горком, но до замка так и не добрались. И Тарквина, каким бы его ни нашли.

– Нет, пока ничего.

Одной рукой Саймак обнял её, мягко принуждая положить голову себе на плечо, а другую занёс над клавишами и по очереди нажал на некоторые указательным пальцем. Раздались короткие звуки, довольно приятные для слуха, но не приносящие радости без оформления в целостную мелодию.

Самира снова попыталась глубоко вздохнуть, но получилось даже хуже, чем обычно.

– Бедная моя девочка. – Саймак ласково погладил её по волосам. – Тебе ведь сейчас хуже всех.

– Почему? – удивилась Самира. Она вовсе не стремилась завоевать первенство в турнире по страданию и тяжести потерь.

Саймак горестно покачал головой и поцеловал её в висок.

– Ну как почему. – Он продолжал нажимать на клавиши в верхнем, писклявом регистре. – Разве тебе не тяжело жить с таким огромным чувством вины?

– Что? – Самира опешила и инстинктивно отодвинулась от него.

Саймак коротко взглянул на неё как на несмышлёную девочку и продолжил изучать самые высокие ноты, какие был способен издать инструмент. Специально или же от плохого музыкального слуха Саймак выбирал дисгармоничные интервалы.

– Я всё понимаю, – сказал он милостиво. – Любому трудно было бы признать такое. Но ведь это ты во всём виновата, Самира.

Её как будто ударили в грудь